С.А.Р. - [23]

Мы посетили здание Медицинского лет–ле — много стали, пластика, какие–то чудное механизмы. Несколько людей в диковинных масках, в перчатках — и закрытые с головы до ног в особых комбинезонах. Нам тоже пришлось облачиться в такие комбинезоны, надеть маски и перчатки. Интересно, что врачи не обратили на меня никакого внимания. Это постоянно удивляет меня — и я не нахожу разумного объяснения. Меня настораживает большая схожесть здешних людей, полное отсутствие эмоций, сомнений, строго функциональные движения и строго функциональная речь. Не знаю, каким образом АЛБЕК добился такого результата — с помощью психокоррекции? Медикаментов? Пропаганды? Воспитания?.. Лет–хе объяснил мне систему сте–пе. Оказывается, здесь сутки делятся на четыре фазы. Сте–пе ассоциированной работы — где–то восемь часов. Сте–пе ассоциированного образования и сте–пе ассоциированного общения — по четыре часа каждый. И, наконец, сте–пе ассоциированной рекреации — восемь часов, включающих себя питание и сон. Я немного подустал от наших прогулок, и попросил уреи отвести меня назад, в мою комнату. Перед этим мне опять пришлось жевать «сбалансированную смесь» — в той же столовой. На этот раз я был не один — вся столовая была заполнена ллебе. Они ели такую же «сбалансированную смесь», что и я, и запивали ее водой. Почему–то мне это сильно напоминало толи больницу, толи исправительное заведение. Само питание, отлаженный механизм дисциплины, минимум общения — видимо, для последнего и есть сте–пе ассоциированного общения, что бы оно ни было. Опять бросилось в глаза отсутствие старых людей, изувеченных, просто больных — здоровые моложавые мужчины и женщины привычно поглощали свой «обед», чтобы через несколько минут уйти. Наверное, на ассоциированное образование… Лет–хе привел меня назад, в «мою» комнату — слово «моя» мне казалось совсем неуместным в САР. Я уже понял, что никакой личной собственности здесь нет — одна ассоциированная собственность. На прощание я спросил, где спит уреи? Лет–хе сказал, что проводит свою рекреацию — он так и сказал «рекреация», как все граждане, в жилищной ассоциации. Это что–то вроде коммунального дома. Вместе с Лет–хе рекреацию проводят еще восьмеро человек — пятеро мужчин и трое женщин. Не попрощавшись, он ушел и я остался один. Не понимаю, как шесть взрослых мужчин и трое женщин спят в одной комнате — может, в Свободных Районах научились контролировать сексуальное влечение, направлять сексуальную энергию в другое русло? Люди, не являющиеся друг другу родственниками или сексуальными партнерами…

Я сидел на матраце и пытался понять, что я тут делаю. Странные прогулки среди странных людей. Такое чувство, что находишься в одной большой казарме — но никакой милитаризации. За два дня я ни разу не видел оружия у ллебе, хотя мне говорили о повышенной милитаризации САР. Неимоверное количество вооружения, закупаемого у государства КАЗ-САТТ… Никакой агрессии, настороженности, подозрительности. Что держит этих людей в подобной сплоченности? Я понял, что мне нужно попасть в Научную лет–ле — уреи как–то показал на здание Научной лет–ле и объяснил что это такое. Я прежде всего ученый, и лучше всего мне пообщаться с учеными. Объяснения уреи не отличаются обилием необходимой мне информации, он словно взвешивает каждое слово, хотя, может быть, все здесь изъясняются подобным образом. Лучше всего, если я сделаю это сам — иначе, чего я сильно опасался, много дней подряд меня будут водить как по зоопарку, и я ничего толком не узнаю. Решено, завтра я пойду к ученым.

Было ранее утро, когда я вышел из здания. Ярко светило солнце, белые дома отражали свет, и казалось, что я купаюсь в солнечных лучах, это солнечная страна — сияния, отраженное миллион раз. Сказочная страна, увиденная в странном сне. Как мне и говорил Лет–хе, я не встретил никого на улице — пустота, тишина и миллионы лучей. Я нашел здание Научной лет–ле, нажал рукой на дверь и вошел. Это последнее самостоятельное движение, что я сделал, последнее, что направлялось моим «я», последнее утро, последний день — но об этом я еще не знал. Не помню, что я думал в тот момент, что чувствовал, на что надеялся. Сон оказался реальностью, ставшей сном. Меня ждали трое человек с нашивкой «РАПО». Удар в живот, удар в голову, удар по гениталиям. Боль, вот что я нашел в здании Научной лет–ле — острую резкую боль и тьму…

Когда я очнулся, боль тупо раздирала мои внутренности, пробиралась по жилам и венам, теребила мышцы, стучала испуганной птицей в висок. Вокруг стояли трое мужчин с нашивками «РАПО». Сколько прошло времени? Час, два? Сутки? Я потерял сознание? Был без сознания? Кажется, это не те люди, что избили меня. Или нет?.. Мне было больно, а еще страшно, и я ничего не понимал.

— Где я? — голос у меня был совсем слабый. Мне пришлось повторить свой вопрос. По горлу словно прошлось лезвие ножа — я захрипел и закашлялся. Что они со мной сделали?

— Ассоциация РАПО Восьмого района.

— Почему я связан?

— Ты не связан.

И вправду, я не был связан. С удивлением смотрел на свои руки и ноги — ничто их не держало, не было веревок, не было ремней. Но почему я не могу двигать руками и ногами?