Ржавые листья - [49]

Вспомнив про дебрянь, Волчар содрогнулся и пугливо огляделся по сторонам. Возможно, их уже нашли, а тогда… зверолюди по следу ходят стойно псам.

Есть пришлось быстро. Тёртое вяленое мясо, кусок хлеба да глоток воды из фляги. И вперёд, вперёд, пока не добрались до тебя косматые лесные следопыты.

Солнце-Дажьбог только ещё осветил окоём, птицы не начали распевать свои песни… Час был зловещий, как иной раз говорят, «меж волком и псом», когда волк уже в логово пошёл, а пёс ещё в конуре сидит. Именно в этот час больше всего и злобится нежить, бездушные мёртвые убийцы, перед тем, как Дажьбог беспощадно гонит её в заморочные укрывища.

Меж тем леший его вчера всё ж таки завёл невесть куда — теперь Волчар никакого понятия не имел, где он ныне и куда надо идти. Умом-то понимал, что вряд ли далеко — не больше трёх вёрст они пройти успели…

Однако надо было поспешать. Змейка Прозора упрямо показала на полуночный восход. Волчар наспех встряхнулся и зашагал в ту сторону, благо тропа туда и вела, а на ней были едва видны следы тележных колёс. Да это никак торговый шлях! С Киевом древляне торговать не хотели, а вот с туровскими купцами… тем паче, что Туров они считали своим городом — говорили, будто он ставлен на древлянской земле и не теряли надежды его отвоевать.

Волчар шёл вдоль шляха уже с час, когда за спиной послышался странно знакомый шум: голоса людей, псовый лай и ржание коней, скрип телег. Не иначе, шёл обоз.

На всякий случай кметь скрылся в кустах и затаился. А вскоре из-за поворота тропы показался обоз. Семь больших пароконных телег с пологами, трое воев для охраны, скорее больше для вида — татей в древлянских лесах не водилось. Всего при обозе было человек с дюжину: три воя, семь возниц, купец-хозяин и приказчик. И был ещё один, вид которого Волчару крайне не понравился. Это был древлянин. Вооружённый. Провожатый чести для, мать его. Он ехал с непокрытой головой, на которой не было обязательного для кметей чупруна. Стало быть, он не кметь, а просто вой городовой варты. И это плохо. Кметь мог видеть Волчара намедни при дворе и мог бы ему поверить, а вот простой вой…

Собак было две, и Волчар только молча порадовался, что укрылся на подветренной стороне. Обе бежали в олове обоза, миновали засаду Волчара, а кметь всё сидел в кустах, пощипывая в задумчивости ус. Наконец, с ним поравнялась последняя телега, и Некрас решился.

Мох прекрасно держал ногу, сообщая шагам кметя бесшумность. Раздвинув кусты, Волчар стремительно выскользнул наружу и несколькими размашистыми шагами нагнал телегу. На бегу он успел ещё подумать, что лицо купца, что ехал верхом в голове обоза, вроде бы знакомо, но додумывать было уже некогда. Одним прыжком он вскочил в телегу, упал на мягкие тюки в полусажени от возницы. Тот ошалело обернулся, уже открыв рот для крика, но увидел у самых глаз нагой клинок Волчарова длинного ножа и поперхнулся.

— Цыц! — прошипел кметь. — Будешь молчать — останешься жить. Внял?

— Внял, — так же тихо ответил возница, напряжённо косясь в голову обоза. — Ты кто таков?

— Не твоё дело, — насмешливо хмыкнул Волчар. — Кто хозяин обоза?

— Славята Викулич, — нехотя ответил возница, и Некрас мало не присвистнул.

— Какой Славята? С Вышгорода?

— Ну.

Когда-то отец Волчара, ещё в козарских походах, спас Славяте тому от печенегов-друзей и жизнь, и весь достаток. Тесен и узок мир. Да и чего дивиться — знал ведь, что Славята ныне торгует с древлянами. Приподняв голову, Волчар глянул вперёд. Его пока что никто не заметил, но долго на это надеяться было нельзя, тем паче в обозе Славяты — это мужик дотошный.

— Зови хозяина, — велел кметь к вящей радости возницы. — Только спокойно.

Вскоре снаружи полога послышался конский топот, и гулкий голос Славяты:

— Чего тебе, байстрюк?!

— Это я тебя звал, Викулич, — негромко сказал Волчар, привстав на колени так, чтобы его было видно хозяину. Тот побледнел, оглянулся в сторону охраны, но Волчар только качнул в руке нож. — Не вздумай орать, хозяин. Я быстрее, да и трое твоих воев мне не помеха, с древлянином твоим вкупе.

— Чего тебе надо? — хрипло спросил Славята.

— Не признал меня, Викулич? — усмехнулся кметь. — А ведь и в гостях у нас бывал, не помнишь ли?

— Волчар? — с изумлением спросил купец. — Ты, что ль?

— Ну да.

— Ты тут чего? Лазутчиком, что ль?

— Ну да, — хмыкнул Волчар. — Когда это кмети в лазутчиках ходили? Купцы вроде тебя — это да.

— А отец твой? — ехидно спросил Славята.

— Тут ты меня уел, — признал кметь. — Помоги мне выбраться в Туров.

Славята глянул на него и заскучал. Понять его было можно…

— Да ты не бойся, в долгу не останусь, — обнадёжил Волчар. — Ты ж знаешь, я слово держу.

— Угу, — кивнул он. — И все другие кмети княжьи тож держат. До сей поры — и своё слово, и пенязи мои.

Некрас только дёрнул щекой в ответ.

— Да ладно, тебе по старой-то дружбе… — купец махнул рукой, косясь вперёд, как и возница до того. — Древлянина видел? Нарочно ко мне приставлен. А ежели он на заставе бучу поднимет?

— А ты его сюда сей час позови.

— Да ты спятил! — ахнул Славята, вмиг поняв, что замышляет кметь. — Мне ж потом в Овруч никоторой дороги не будет!