Ржавые листья - [28]
— Что за шум? — Волчар остоялся на пороге сеней. — Война? Пожар? Помер кто?
Мать только молча замахнулась на него маленьким сухим кулаком, но не ударила, только утёрла слёзы. Сестра бросилась к Некрасу, припала к его груди и тоже залилась слезами.
— Наводнение будет, — заключил кметь, чуть отодвигая Горлинку. — Чего стряслось-то, говорю?
— Ага, явился, гулёна, — язвительно процедил отец, появляясь на пороге горницы. — А ну зайди.
С Волчьим Хвостом не спорят, — вздохнул про себя Некрас, отпустил Горлинку и шагнул за отцом в горницу. Сзади хлопнула дверь. О как, — подумал Волчар. Разговор будет взаболь, не в шутку.
А отец и вправду был мрачнее тучи.
— Чего случилось-то, отче? — спросил Волчар, садясь. — Только не говори мне, что от великого князя отъезжаешь. Куда? На Тьмуторокань? В Белую Вежу? Сладишь ли там, без Киева-то?
Волчий Хвост глянул так, что Волчар невольно прикусил язык. Бывало, от такого взгляда отца пленные лазутчики без памяти падали, а потом начинали языком трезвонить так, что колоколу любо. Однако он-то бояться отца не собирался. Не враг всё ж.
— Дело, сыне. Большое дело, — воевода сел напротив сына, плеснул ему в чару вина и принялся рассказывать.
Говорил Волчий Хвост недолго. Скоро умолк и пристально глядел на сына своим пронзительным взглядом.
— О как, — обронил своё любимое присловье Некрас и потёр глаза. В них словно песок насыпали. Всё это его неимоверно утомило, и сей час он больше всего на свете хотел спать. — В кислую кашу ты влип, отче.
— Кислее некуда, — процедил воевода ероша длинный и седой чупрун. — Теперь вот надо уходить из Киева как можно шумнее. Как мыслишь, верно делаю?
— Не уверен в себе, отче? — тихо спросил Волчар, щурясь от бьющего в окно солнечного света.
Волчий Хвост только молча покачал головой.
— Тут я тебе не советчик, отче, — всё так же тихо сказал Некрас. — Только одно могу сказать — осторожен будь. Дело нешуточное.
Помолчали.
— Маму с Горлинкой… — начал и не закончил кметь.
— Надо им тоже уехать. Хотя бы в Берестово.
— Туда и надо бы, — подтвердил Волчар. — Это ты верно думаешь, отче.
— Да сам знаю, что верно, — тихо сказал Волчий Хвост. — Ты — со мной?
Пала тишина. Волчар медленно поднял глаза, встретился взглядом с отцом. Покачал головой — метнулся туда-сюда чупрун. Отец молча шевельнул желваками на скулах, в глазах появился вопрос.
— Дело, — тихо сказал Волчар. — Прости, отче, сказать не могу, слово дал молчать.
— Важно? — одними губами спросил Волчий Хвост.
— Важнее некуда, — Волчар помолчал и добавил. — Может, мы с тобой и по одни грибы идём…
— Так мыслишь? — отец криво улыбнулся.
— Не мыслю, — отверг Некрас. — Шепчет что-то… неясное.
— Ну да, — задумчиво кивнул отец. — Шепчет… такому верить надо, хоть и с оглядкой.
Помолчали вдругорядь.
— А ведь это даже правильно, — вдруг сказал отец, загораясь глазами. — Это правильно, что ты со мной не идёшь.
Он вдруг вскочил и рявкнул на всю горницу, так что в окнах звякнули пластинки слюды, а тараканы в запечке в страхе забились поглубже:
— Ну сын! Не ждал от тебя!
Выскочил за дверь, грохнув полотном так, что мало ободверины не вылетели внутрь горницы.
Волчар сидел на лавке, чувствуя, как помимо воли на его губах расплывается тупая ухмылка. Ай да отец! Ай да Волчий Хвост! Не волчий, а лисий, воистину. Его на хромой козе не объедешь. И Свенельду против отца тяжко придётся, хоть тот и старше Волчьего Хвоста мало не вдвое.
Только вот… не замышляет ли Владимир Святославич двойную игру, как всегда? Убрать Свенельда и Варяжко чужими руками, сиречь руками Волчьего Хвоста, а потом и с ним самим расправиться, благо тот в последнее время не больно-то удобен ему стал. Повод-то найдётся — про приказ княжий воеводе никто не ведает. Можно будет его к заговору пристегнуть. Ой как можно.
Хотя… Владимиру Волчьего Хвоста обмануть трудновато будет. Сопляк ещё перед отцом, — подумал Волчар про великого князя непочтительно. Воевода ведь может князя и опередить, и сыграть за другую сторону, коль почует что-то такое.
И тогда уже Владимиру придётся плохо, когда отец да Свенельд, да Варяжко…
Волчар вдруг сам испугался того, о чём подумал.
Нет. Не может такого быть.
Со двора вдруг вновь донёсся свирепый рык отца. В нём уже ясно слышалась нешуточная злость. В ответ донёсся горловой выкрик, конский топот, заскрипели, отворяясь, ворота. Отец давно уже мылил шею воротнику за то, что петли скрипят, а тот всё ленился смазать. Плохо мылил, надо было плетью погладить.
Волчар вскочил и бросился к окну. Рванул вверх плетёную раму, мало не разбив разноцветную слюду.
В ворота змеёй выливалась цепочка из десятка окольчуженных кметей — ближняя отцова дружина. Ещё десятка полтора присоединятся к ним на Щековице, а пятеро останутся в Берестове — охранять семью Волчьего Хвоста. На всякий случай. Мало ли…
А жёстко отец их, — подумал Волчар с невольной весёлостью. — В такую-то жару, да в нагих бронях. Как из Киева выедут, так небось все и запарятся. А ведь и это неспроста, — вдруг понял он.
Выехав за ворота, воевода на миг остоялся, оглянулся, ища окна терема. Нашёл Волчара, чуть заметно подмигнул, и тут же отвернулся вновь, утвердив на челюсти желваки. Резко махнул рукой и весь десяток сорвался мало не вскачь вниз по Боричеву взвозу. Почти за каждым кметьем скакал ещё и вьючный конь.
Христианство тщетно пытается победить язычество — даже знатные люди, вернувшись из церкви, ставят дома блюдце молока домовому, что уж говорить о простом люде. Наследники Ярослава Мудрого погрязли в распрях, а полоцкий князь Всеслав Брячиславич начинает борьбу за восстановление древней веры своих предков!
После гибели Ростислава Владимирича Всеслав Чародей продолжает борьбу с Ярославичами. Война стремительно втягивает в свою орбиту всё новые земли, и, наконец, в битве на Немиге Ярославичи и Всеслав сходятся лицом к лицу…
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.