Ржавое золото - [20]

Жрец подтащил к краю скалы человека со связанными руками, произнес несколько коротких фраз… Пленник с ужасом глядел на водную гладь внизу. Крошечный бассейн смотрелся отсюда, как налитая до краев чаша с черным дном, слишком мелкая для того, чтобы смягчить удар. Сейчас черное дно скроется под красной мутью…

Жрец подтолкнул в спину, подошвы сапог соскользнули с влажного от росы камня, сердце замерло, глаза широко раскрылись…

* * *

— А-а! — заорал Контанель, отворачиваясь от приближающейся воды и зажмуриваясь.

Де Спеле швырнул ключ на стол, и видение исчезло. Матильда подскочила к Контику, обняла за плечи, повернула к себе:

— Ну что ты, дурачок? Это же колдовство, господин де Спеле колдует!

— Я не хочу! — раскачиваясь, простонал Контик. — Я боюсь!

Он все еще был там, на скале, когда сапоги соскользнули с влажного камня, и навстречу понеслась ужасающая бездна, и одновременно смотрел на падающего себя и видел, как бесшумно возникают со стороны храма вооруженные люди в черном, и знал, что случится через минуту, и все-таки падал, падал, падал…

Чьи-то руки прижали к его губам кружку с вином, Контанель жадно глотнул, закашлялся и открыл глаза.

Над ним склонилась встревоженная Матильда, а чуть поодаль виновато переминался с ноги на ногу господин де Спеле, впервые утративший свой апломб. Вампир сидел тихо-тихо и только переводил взгляд с одного действующего лица на другое.

Матильда ласково погладила Контика по голове, как ребенка, и повторила:

— Это же не по правде, это колдовство!

— Это было! — истерически воскликнул Таник.

— Контанель прав, — угрюмо согласился призрак. — Было, но с его предком. Это смерть его предка. Дернуло меня нелегкая взять этот ключ! Какого… идола ты вылез к столу в таком растерзанном виде?

— Меня всю ночь блохи грызли? — пожаловался Контанель.

— Какие блохи? — возмутилась Матильда. — Чистота кругом!

— Откуда я знаю? Может, Черт напустил!

— У Черта нет блох, потому что он необычная собака! — возмутился и де Спеле.

После недолгого молчания Контанель сказал:

— Этот ключ оставил в нашей семье приятель предка, с которым они вместе бродили по стране, говорил, что это талисман от дурного глаза.

Призрак выразительно хмыкнул:

— От его дурного глаза! Это он погубил твоего предка, чтобы раздобыть ключ и ограбить храм с сокровищами. Его люди вырезали остатки некогда могущественного племени. Веселенькая история и, кстати, произошла неподалеку отсюда, в долине Глазастого Камня. Идиотское название!

Контанель переспросил с некоторым интересом:

— Глазастого Камня? А что стало с сокровищами?

— Растянули, раздарили, растранжирили, пропили, примотали, спустили, закопали, употребили в дело, украли, уничтожили и так далее. Хватит болтать, пора ехать дальше! Уже потеряли уйму времени!

Собрались довольно быстро, если исключить эпизод с поиском Контиком шпаги, которая почему-то затесалась в кухонные вертела. Впрочем, это пустяки! Главное к обеду все-таки выбрались. Шарль де Минюи, опечаленный расставанием, даже вызвался проводить своих гостей, чего с ним не случалось уже давно. В его хозяйстве отыскался конь — древний соловый мерин — и граф проехал пару миль рядом с господином де Спеле и Матильдой, рассказал около сотни пикантных анекдотов и привел Контанеля в восторг, когда спел студенческую песенку, слышанную в былые времена от лихих приятелей. Расстались с сожалением.

Часов около четырех вечера Рене де Спеле стал проявлять признаки беспокойства: он привставал на стременах, долго всматривался вдаль, с шумом втягивал в себя воздух и все больше мрачнел. Через десять минут Рене совсем потерял голову, чем привел в уныние Матильду и заставил вздрогнуть Контанеля. Впрочем, господин де Спеле и без головы неплохо управлялся с лошадью.

Голова возникла через добрых две минуты с вымазанным сажей носом и растрепанными волосами. Рене молча вынул платок, вытер сажу, кое-как пригладил волосы и только после этого заговорил:

— Я должен ненадолго вас покинуть. Встретимся на постоялом дворе.

Матильда хотела что-то спросить, но Рене исчез раньше, чем она успела открыть рот.

— Он меня не любит! — горько заплакала Матильда. — Он меня бросил!

Контанель пожал плечами, но про себя подумал, что быть брошенным — это совсем не так плохо. Ему вовсе не хотелось мчаться на постоялый двор, чтобы стать там вновь разоблаченным (в смысле безденежья). Конечно, быть дворянином очень недурно, но к титулу хорошо бы добавить замок с землей да пару сундуков с сокровищами… Короче, Контанелю уже несколько наскучила возня с нечистой силой.

— Тильда, разбогатеть хочешь?

Матильда прервала рыдания, подумала и сказала совершенно спокойным голосом:

— Не задавай глупых вопросов. У тебя есть план?

— У меня есть сведения. Пока ты строила глазки господину де Спеле, я успел поговорить с вампиром. Долина Глазастого Камня совсем недалеко отсюда.

— Но Рене сказал, что сокровища там нет!

— Это он нарочно сказал, чтобы мы не отвлекались от дороги. Ты видела, сколько было добра? Не могли вытащить все!

— А мне хватит на бальный туалет? — живо поинтересовалась Матильда.

Контанель осадил коня и свернул на еле заметную тропу, ответвляющуюся от тракта и уходящую куда-то на север. Матильда заставила своего лошака проделать такой же трюк. Один Черт деловитой рысцой продолжал бежать в том направлении, куда вел его безошибочный собачий инстинкт.