Рыжие волосы, зеленые глаза - [35]

Кроме того, когда тебе перевалило за сорок, не так-то легко найти нового работодателя. Флоретта не собиралась предлагать свои профессиональные способности для обслуживания чьих-то иных интересов. Однако она была настроена оптимистично, полагая, что у нее есть туз в рукаве, и надеялась сорвать банк, разыграв свою козырную карту в нужный момент.

Закончив работу, она закрыла компьютер и, откинувшись на спинку кресла, произнесла вслух:

— Вот теперь я не прочь перекусить.

Стюард, сидевший рядом с пилотом, услышал ее слова и поднялся, чтобы накрыть стол для закуски. Застелив столик белоснежной льняной скатеркой, он расставил тарелки, стакан, приборы и вытащил из дорожной сумки-холодильника упакованные в целлофан бутерброды с ветчиной. Рядом с прибором он положил безупречно чистую салфетку, и Флоретта принялась за еду, мысленно еще раз уточняя распорядок дел, которые ей предстояло сделать в Париже.

Прежде всего она намеревалась отправиться в агентство «Пабли-Ассошиэйтед», занимавшее целый этаж особняка прошлого века на Елисейских Полях. У Флоретты была назначена встреча с главным редактором, с которым ее связывала многолетняя дружба. Его необходимо было проинформировать во всех деталях о сложившейся ситуации, в том числе о серьезном и ничем не оправданном риске, грозившем Мистралю в случае переезда в Париж.

Сразу же после этого надо было повидаться с Шарлем, ее сыном, неожиданно решившим жениться. У Флоретты не было никаких принципиальных возражений против такого решения, но ей хотелось поближе узнать будущую невестку, чтобы, насколько это вообще возможно, удостовериться в том, что ее сын сделал правильный выбор.

И наконец, она собиралась уединиться в своей любимой мансарде, откуда были видны крыши Парижа, чтобы спокойно переговорить с профессором Жан-Луи Кустадье.

* * *

Жан-Луи Кустадье уже разменял шестой десяток и тем не менее сумел сохранить все свое юношеское обаяние. Он был редкостно одаренным нейрохирургом, однако ему не удалось бы стать номером первым в своей профессии, если бы не удивительное врожденное умение поддерживать на высоте свою репутацию. Секрет его успеха крылся в целом наборе одному ему известных компонентов, которыми Жан-Луи манипулировал с ловкостью алхимика. Его лекции в университете собирали полные аудитории учеников и коллег: превосходное знание предмета он сочетал с образной, доходчивой и увлекательной манерой изложения.

Жан-Луи Кустадье был из семьи бедняков. Отец-рабочий и мать-вышивальщица, надрываясь и губя собственное здоровье, дали сыну образование, и результаты превзошли все их ожидания. Мать Жан-Луи внушала ему с детства, что в поисках успеха не следует слишком церемониться.

— Если при восхождении на вершину кто-то сорвется вниз и разобьется, не стоит делать из этого трагедию. Главное — победить, победить любой ценой, — повторяла мадам Кустадье. — Есть люди, которым на роду написано падать, но есть и такие, кому суждено добраться до самого верха.

Утвердившись на Олимпе, он купил родителям домик с садом в пригороде и обеспечил им безбедное существование. Большего им не требовалось.

Шанталь не случайно остановила свой выбор именно на нем: ей нужен был лучший из лучших специалистов, и она не сомневалась, что Кустадье подыграет ей.

* * *

Услышав звонок у входной двери, Флоретта открыла без колебаний. Она не сомневалась, что это он.

— Я опоздал? — спросил Жан-Луи, остановившись на пороге.

— Как всегда, — ответила она, жестом приглашая его войти.

— Извини.

— Это глупое кокетство стало частью твоей легенды.

Нейрохирург пропустил колкость мимо ушей. Казалось, он побаивается острого язычка Флоретты.

— К сожалению, я не всегда распоряжаюсь своим временем, — произнес Жан-Луи смиренно.

— Прибереги свое вранье для тех, кто настолько наивен, что еще принимает его за чистую монету.

— Дурное настроение не портит твоей красоты, — он решил прибегнуть к лести, чтобы ее задобрить. — Ты обворожительна.

— На меня твои мадригалы не действуют, дружок.

Она слишком хорошо его знала, чтобы поддаться на его заигрывание. Кроме того, она сама пригласила его, и он, несмотря на свою обычную необязательность, поспешил прийти. Это было очко в ее пользу, и она не собиралась его упускать.

— Садись, — пригласила Флоретта.

Вошла темнокожая служанка и молча поставила на стол две чаши с охлажденными креветками в розовом соусе.

Жан-Луи взглядом знатока оценил бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом. Прежде чем раскупорить ее и разлить вино в бокалы, которые протягивала ему Флоретта, он взглянул на этикетку: «Онфлер» урожая 1982 года.

— Ну, теперь я могу узнать, зачем ты меня вызвала? — насмешливо спросил он.

— Нам надо поговорить о ней, — ответила Флоретта, указывая на бутылку. — О Шанталь Онфлер.

— Немая сцена, — усмехнулся Жан-Луи, стараясь подавить раздражение, которое вызывало у него это имя. — Прямо как в театре.

— Шанталь потребовала консилиума для своего мужа Мистраля. И возглавить этот авторитетный совет поручено тебе.

Жан-Луи ухватился за последние слова Флоретты, как потерпевший крушение хватается за качающийся на волнах обломок мачты.