Рыжие псы войны - [8]

— Кровавый век настает, и светит в небе алая звезда вражеская, — нараспев сказал он. — Родилась и степи гидра, и пожрет она мир, а затем, не насытившись, примется есть самое себя. И тот, кто уснул, на самом деле и не спит, тот, кто превозмог в себе человека. И чтобы разбудить его, придется пожертвовать тем, что дороже всего, тем, что дороже, чем сердце. И проснется тот, кто спит и не спит, и превзойдет того, кто не отсюда. Это будет — или же этого не случится.

— Спасибо, — сдержанно сказал Родрис. — Попробую в этом разобраться.

Он поклонился старцу и пошел к выходу.

— Стой! — позвал его монах. — Там, наверху… Есть кто-нибудь живой?

— Все мертвы, — ответил гость.

Дикое безумие охватывает наш мир, — прошептал почти неслышно старик. — Пророки слушают демонов и смущают простой люд, воины сходят с ума, а священники и жрецы отворачиваются от своих богов…

Он долго еще говорил, но Родрис, для которого и этих словах не было ничего интересного, развернулся и пошел обратно. Миновав темный коридор, он выбрался в часовню, задвинул алтарь на место и тут задумался — кто же кормит укрывшегося в подземелье старика? Но мысль тут же исчезла, когда он увидел, что осел стоит у стены и, сдвинув мордой рваную дерюжину, хрустит обнаружившейся под ней морковью, свежей и сочной.

Родрису удалось спасти всего две штуки. Одну он съел сам, а вторую привязал к палке, которую, в свою очередь, приторочил к поклаже осла так, чтобы морковка висела перед его глазами.

— Теперь у нас обоих есть цель, — сказал он бодро шагавшему животному.

Айра

Небольшие государства редко подолгу остаются независимыми, и обычный их удел — быть провинцией то одной империи, то другой, лишь ненадолго обретая свободу и право на собственное имя.

С Дорасом все обстояло иначе.

Все решало удачное расположение страны между морем и горным кряжем, а единственный длинный и узкий перешеек между озером и морем, через который могли прийти завоеватели, легко было защищать. Недостатка в попытках завоевания не было, но ни одна из них не закончилась для захватчиков удачно.

В Дорасе добывали драгоценные камни и магические кристаллы, нужные для магов и шаманов по всему миру. Еще страна славилась хорошими воинами, гордыми и непримиримыми, красивыми девушками и мудрыми стариками.

А еще — умными правителями.

Айра узнала все это на уроках.

Ей как младшей, любимой дочке короля Доросомная изредка можно было прогуливать занятия, и когда дело доходило до рукоделия, она пользовалась этим правом, в то время как старшие сестры корпели над пяльцами. Но все остальные уроки, и в том числе по магии астрологии, географии и медицине, она посещала исправно — ей нравилось это все до умопомрачения.

Будь ее воля, она училась бы и днем, и ночью!

Причем ночью — с большим удовольствием.

Потому что иногда — не каждый раз, но время от времени — едва она засыпала, как кто-то начинал звать ее. Звал по имени, ласково, словно приманивал козочку или котенка.

И Айру это пугало.

Просыпаясь, она почти ничего не помнила из своих снов, но ощущение тревоги оставалось, и каждый вечер она с большой неохотой оставляла кукол и занятия. Но старая няня была безжалостна, и неповиновения от девочки она не терпела, хотя сама была простого звания.

Она любила девочку, рассказывала той сказки про принцесс, заточенных драконами в высоких башнях, или страшных людоедов, засевших в Кристальных холмах. Но всегда заставляла Айру ложиться спать до того, как гигантские часы на Водной Башне пробьют десять раз.

А ведь после этого обычно начинается самое интересное!

Иногда до постели принцессы долетали прекрасные звуки музыки, легкий отзвук людского гомона и смех в котором Айра уверенно выделяла Эону, старшую сестру — смешливую и непоседливую.

В этот вечер Айра сделала вид, что уснула под сказку няни, а сама потом долго лежала, стараясь по долетающим до нее звукам понять, что же происходит в высоких и торжественных залах дворца.

И ей вспомнился Айн — жених из Империи. Она помнила его совсем смутно — коренастый мальчик с серьезным лицом, который улыбался каждый раз когда глядел на нее.

«Жив ли ты? — подумала она, засыпая. — И если жив — то где сейчас?»

Хмурое утро таило в себе какие-то тайны. Умываясь над сверкающим медным тазом, натягивая шерстяные чулки, подставляя шею няне для того, чтобы та застегнула цепочку с амулетом Дегеррая — в каждое мгновение Айра чувствовала, что что-то случилось.

Вернее, не так — она знала, что именно сейчас что-то происходит, словно в сложном мировом механизме клепсидры появились проблемы, сточились зубцы или уменьшился напор воды — и вот-вот произойдет катастрофа, и посыплются отдельные части.

Однако ничего не случилось.

Все так же невдалеке смеялись фрейлины, пронзительным и узнаваемым шепотом отчитывал кого-то за стеной старый ключник, начальствующий над дворцовой прислугой. Все так же ворчала няня, недовольная тем, что Айра, по ее мнению, «возится», хотя девочка ничего не делала, а только позволяла наставнице привести туалет в достойное принцессы состояние.

— У тебя сегодня урок магии, затем — географии сказала женщина, закончив с кружевами и пуговицами. — Потом вместе с сестрами пойдешь к фрейлинам королевы, будите вышивать и слушать старинные предания.