Рыжие псы войны - [43]

— Сколько тебе лет? — спросил Дайрут неожиданно. Я отвечу, — рассмеялась ведьма, но в глазах ее стоял лед. — Но только после того, как ты расскажешь про свое прошлое. У тебя в глазах гибель родных и друзей, ты носишь с собой смерть. Согласен?

Дайрут помотал головой.

Его редко что путало, потому что он действительно носил с собой смерть, готовый соединиться с ней в любой момент. Но Лиерра была человеком, который одновременно и пугал, и притягивал его, и это не было чем-то плотским, хотя ведьма казалась ему очень привлекательной.

Лиерра манила его своей необычностью, она была чуждой не только для их лагеря, но словно и для всего мира.

— Ну, тогда я не скажу тебе, мальчик, сколько мне лет, — ведьма все еще улыбалась. — Хотя для тебя выгоднее, чтобы я была постарше.

— Почему? — удивился десятник.

— Потому что я приготовлю отвары, что помогут тебе в походе, а, как известно, чем старше ведьма, тем вкуснее и качественнее ее зелье.

Она свободно ходила по лагерю, и никто не приставал к ней, хотя любая одинокая женщина быстро становилась либо собственностью кого-то из сотников или тысячников, либо усладой сразу для многих воинов.

Теперь Дайрут жил в шатре с тремя другими десятниками, и большую часть времени он бывал здесь или один, или вдвоем с кем-то — для Рыжих Псов всегда находилась работа.

После поединка с наемником и спасения Лиерры Дайрута наконец приняли в этом шатре за своего.

Имур был помешан на метательном оружии. Он лучше всех из Рыжих Псов стрелял из лука, но, кроме того, обожал ножи и кинжалы, копья, небольшие топоры и в своем десятке постоянно учил молодых бросать любые острые предметы — впрочем, с готовностью делился опытом и с остальными Рыжими Псами.

Ахме предпочитал скорость — он был сам не свой до лошадей, лично осматривал подковы всех скакунов в отряде перед выездом, следил за тем, чтобы животные были не просто здоровы — а в идеальном состоянии. Однажды он прославился на весь лагерь, когда за пучок соломы в кормовом сене чуть не убил фуражира, плетью загнав его в озеро и слегка притопив.

Ритан же был младшим братом Арыса — во многом похожим на старшего, как слегка искаженное рябью воды отражение. Умный и расчетливый, он всегда искал выгоду, не разделяя подчас свою собственную, выгоду отряда и выгоду всего тумена. Он лучше кого бы то ни было среди Рыжих Псов знал стоимость вещей, с точностью до медяка определял цену оружия, доспехов и лошадей. Он лучше других торговался и проводил много времени с купцами, рискнувшими заехать в Орду.

А еще Ритан был хорошим воином, в меру бесстрашным, в меру — расчетливым, одним из немногих в тумене Вадыя, против кого Дайрут не имел никакого желания выходить. Младший брат Арыса обладал удачей, умом и чутьем — недаром Коренмай подумывал о том, чтобы сделать его главным среди Рыжих Псов.

Как только от Дайрута перестали показательно отворачиваться, он сразу понял — среди десятников нет и никогда не было мира. Они постоянно боролись, за лучших воинов и гонцов, за внимание Вадыя и Коренмая, за сложные и интересные задания.

Но как только появлялась внешняя опасность, какой до недавнего времени был сам Дайрут, десятники становились единой силой.

Но теперь все изменилось, как и большинство других воинов, они сразу по приезде Дайрута постарались поздравить его с удачей и, дотронувшись, перенять часть его везения.

Дайрут же по возможности попытался научиться у них тому, что они умели. Десятники не противились, но перенять их навыки и знания за считаные дни оказалось невозможно.

Коренмай время от времени заходил и уточнял, кто готов, сколько еще требуется времени. Из десятки Дайрута, составленной из новичков, почти детей, в Тар-Мех не отправлялся никто. Тем не менее к нему относились со сдержанным уважением, как к равному, и ждали, что он так же будет относиться и к ним.

За день Дайрут обычно успокаивался, но ночью его вновь и вновь мучили кошмары, от которых он просыпался ранним утром с испариной на лбу, видел перед глазами трупы детей и стариков, отца, вонзающего меч в сердца старых знакомых, и каждый раз он начинал с новой силой ненавидеть всех подряд.

Ярость, боль и желчь ни на секунду не переставали бурлить в нем, не позволяя даже на мгновение забыть о том, что вокруг — враги.

Выезжать решили в ночь — Коренмай просчитал маршрут и решил, что самые опасные участки они проедут во «время волка» — незадолго перед рассветом, когда сон наиболее крепок.

Лиерра не обманула — она выдала Дайруту четыре склянки.

В двух был эликсир, восстанавливающий силы после ранений, в одной — жидкость, капнув которую на дрова можно было наслаждаться теплом и светом гораздо дольше, и еще в одной — капли, избавляющие от страха.

— Возвращайся живым, мальчик, — сказала ему ведьма со странной улыбкой. — Ты — единственный, кто знает мой секрет в этом лагере, и без тебя мне будет скучно.

Но Дайрут видел, что она действительно привязалась к нему — настолько, насколько может привязаться к человеку хищный, злобный и бессердечный зверь.

Коренмай продумал все.

Вадыю он сказал одно, младшим из Рыжих Псов — другое, своим будущим спутникам — третье. И только отъехав от спавшего лагеря на пару тысяч локтей, он открыл соратникам истинную цель путешествия — как заподозрил Дайрут, тоже не до конца правдивую.