Рыжая Соня и подземелье Пифона - [74]

* * *

Пара всадников на бешеной скорости ворвалась в лагерь, с трудом сдерживая яростный бег коней. Север и сам не понимал причины, что заставила его развернуться и погнать вымотанного долгой скачкой вороного обратно, Однако, обычно руководствуясь разумом, он в то же время всегда прислушивался к внутреннему голосу и доверял своему чутью, и теперь мимолетно брошенный взгляд убеждал, что он не обманулся и на сей раз. Кучулуг сжал рукоять меча, но, когда узнал приехавших, облегченно вздохнул и даже сумел подавить невольное раздражение:

— Хорошо, что вы приехали.

Кивком поприветствовав Вожака, он учтиво протянул руку Соне, но та, словно и не заметив его жеста, сама соскочила на землю.

— Все еще злишься на меня,— усмехнулся гигант.

— Вовсе нет,— невозмутимо ответила девушка.— Просто не хочу, чтобы тебе выцарапали из-за меня глаза,— добавила она, и Север в который раз подивился легкости, с которой ей удается выкручиваться из щекотливых положений.

— Что здесь творится? — перевел он разговор на другую тему, и лицо гирканца будто одеревенело, хотя и до того он не выглядел веселым.

— Мы спустились,— коротко бросил Кучулуг и добавил, разворачиваясь: — Идем.

Ни Соня, ни Север не проронили ни звука и пошли вслед за великаном к шатрам на краю поляны.

— Сюда,— позвал он их за собой и направился прочь из лагеря по узкой, едва заметной тропе.

Обогнув молодую разлапистую елку, девушка неожиданно уткнулась в спину Севера и, протиснувшись между ним и Кучулугом, резко вздохнула от неожиданности и прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать.

Всякого повидала она на своем веку. В серьезных схватках участвовала не раз, так что вид крови ее давно не смущал, но то, что увидела она сейчас, не вписывалось ни в какие рамки. Перед ней лежал труп… У покойника не было глаз, да и вообще его лицо выглядело так, словно кто-то долго отдирал щипцами плоть от костей, а потом выскоблил череп добела.

Не было также ни брюшной стенки, ни внутренностей, а ноги оказались объеденными до костей от щиколоток до середины бедер.

Казалось невероятным, что в таком состоянии он вообще мог двигаться, но он ведь как-то вернулся…

Некоторое время все молчали. Кучулуг хмуро смотрел на останки, и чувствовалось, что ему тоже не по себе, хотя гирканские степняки довольно часто свежевали врагов живьем, выкалывали им глаза и выдирали жилы.

— Нет,— покачал головой гирканец.— Воин не должен погибать такой смертью.

— Такую смерть никто не должен принимать,— добавил Север.— Как это случилось?

— Не знаю,— признался воин.— Пятеро Прибылых остались внизу — поддерживать огонь, чтобы обозначить выход. Они видели уходившую в глубь зала вереницу огней и невольно наблюдали за своими товарищами, пока свет двух с половиной десятков факелов не слился в одно светящееся пятно. Тишину ничто не нарушало. Лишь изредка им чудились неясные шорохи за границей светового круга, но толком ничего рассмотреть было нельзя.

— Но как раз это и не удивительно — крысы выживают в любых условиях.

Гирканец покачал головой:

— Когда плита рухнула вниз и придавила несколько тварей, то визжали не крысы. Разве что они вымахали размером со здорового пса. Да и крови от крысы чуть.

— Крови? — переспросил Север, и Кучулуг подробно рассказал ему о том, что видел погибший Тондор, а потом вопросительно посмотрел на Вожака: продолжать, что ли? Тот кивнул.

— Так вот, незадолго до вашего приезда один из оставшихся Прибылых вдруг услышал, как кто-то идет к ним неровной походкой. Он обрадовался, начал кричать и только тут сообразил, что не видит света факелов. Ниоткуда. Да и когда они погасли, никто из пятерых так и не заметил. Тогда они не на шутку перепугались, решив, что это подземные жители подбираются к ним.— Кучулуг умолк, явно пытаясь совладать с охватившим его волнением.— Впрочем, когда они разглядели, кто к ним идет, то испугались еще больше, ибо человека в нем не узнали. Они выхватили оружие и у одного из них даже хватило мужества ударить. Как ни слаб оказался удар, но его хватило — видно, сил у вернувшегося почти не осталось. Да и того, кто его прикончил, я винить ни в чем не могу: покойный, видимо, показался им порождением Тьмы. Мы и сами разобрались, кто он, лишь когда подняли труп на поверхность…

Соня заставила себя еще раз посмотреть на покрытый кое-где остатками плоти скелет бывшего воина и почувствовала, как новая волна тошноты подступает к горлу. Все верно… Выходец из царства Нергала, не иначе… Она с усилием оторвала взгляд от ужасного зрелища и отвернулась. Мир перед глазами подернулся туманной пеленой, и она не хотела, чтобы кто-то заметил, как ей плохо.

— Труп сжечь немедленно,— услышала она за спиной спокойный голос Севера и подумала о том, что, не знай она Вожака так хорошо, вполне могла бы заподозрить его в полном равнодушии. Хвала Лепестку, она понимает, что это не так! — Немедленно сколотить щит, накрыть им проход и завалить камнями,— продолжал командовать Вожак.

Кучулуг молча кивнул, прекрасно понимая, что Север прав, и одновременно досадуя на самого себя: он-то до сих пор даже лестницу поднять не распорядился. А ведь уже сумерки. Скоро ночь, и кто тогда помешает тварям выбраться на поверхность? В ярости он сжал огромные кулаки — проклятье! Щит тоже не сколотить! У них ведь даже досок нет! Видимо, Север подумал о том же, и вновь сообразил мгновением раньше. Не дожидаясь, когда гирканец придет в себя, Вожак помчался к раскопу, и уже из-за темнеющих в сумерках силуэтов деревьев Соня услышала, как он отдает приказы: