Рыжая Соня и кладовые тьмы - [54]

— Ошеломляющее зловоние,— высказала свое мнение Соня, в отличие от колдуньи не видевшая причин сдерживать чувства.

— Если мы войдем внутрь, то обратно сами не выйдем,— кивнул Север.

— Верно,— согласился Кучулуг.— Чего только я ни нюхал на своем веку, но такого не приходилось!

— Выйдем,— пообещала Халима,— но нужно немного подождать.

Она сделала пару быстрых пассов руками и тихонько дунула, но тут же закашлялась и отошла в сторону.

— А! Проклятье! — воскликнул кто-то из воинов, не успев увернуться от мощного потока зловония, рванувшегося наружу.

Гнусный смрад бил в лицо, с силой урагана вытягивая из поганого обиталища монстра въевшуюся в стены вонь.

От нее слезились глаза и перехватывало дыхание, так что люди поспешили убраться на другую сторону скульптурной группы, под защиту каменных стен. Когда некоторое время спустя они поднялись по высоким выщербленным ступеням, Халима едва не вскрикнула от разочарования: они попали в Святилище, как две капли воды походившее на те, в которых они уже побывали, только оно было, пожалуй, несколько теснее. Те же испещренные текстами стены и восседавший на троне монстр, но на этот раз кроваво-красного цвета.

— Уру! — не сдержавшись, воскликнула Соня.— Помнишь, я рассказывала тебе, как он гнался за нами? — обернулась она к Северу.— Посмотри, у него и крылья, которых не было у остальных!

Пифия слушала ее вполуха: по большому счету ее мало интересовало сходство Уру с сидящим на троне монстром.

Какой-то, конечно, есть смысл и в этом, и в соответствии входа в Святилище воротам Янайдара, но сейчас значения всего этого им все равно не разгадать.

— Возьми,— сказал Север, поднимая с пола ножны и протягивая их своей подруге.— Пригодятся.

Халима едва не выругалась. И как она сама умудрилась не заметить их? Соня взяла ножны и, вложив с них меч, заткнула за пояс, но, видно, двойник Уру привлекал ее внимание больше, потому что она шагнула к трону и принялась рассматривать сидящего со всех сторон. Колдунья, сама не понимая, почему, держалась подальше, но уходить не спешила, чувствуя, что интерес соперницы вызван не просто воспоминаниями. Внутри к этому времени остались лишь они втроем. Остальные, обнаружив, что ничего интересного для них тут нет, не пожелали нюхать впитавшийся в стены запах чудовища, обитавшего здесь.

— Пора и нам идти. Как ты считаешь, Халима? — обратился к ней Север, и колдунья на несколько мгновений отвлеклась, чтобы ответить утвердительным кивком, а когда обернулась к шадизарке, та уже проходила мимо нее, направляясь к выходу.

— Не понимаю,— едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, заметила она на ходу,— кому понадобилось так защищать никчемных идолов?

— Ничто не делается просто так,— задумчиво отозвалась Пифия. Ей и самой та же мысль не давала покоя, но объяснения она не находила.

— Если прежде здесь и держали что-то ценное, то теперь ничего нет,— широко улыбнувшись, пожала плечами Соня, и Север едва сдержался, чтобы не выругаться вслух: он-то видел, как его подруга с молниеносной быстротой и необычайной ловкостью вскочила на колени идола и одним движением извлекла из глазницы камень. А теперь еще и посмеялась над Пифией, да так, что та ничего не поняла.

А Халима и не могла ни о чем догадаться. Искушенная во всем, что касается колдовского искусства, прекрасно владевшая — в чем Север сам мог воочию убедиться — кинжалом, она не привыкла, как это с детства приходилось делать Соне, действовать скрытно. Наоборот, как это свойственно, скорее, мужчине, она всегда делала ставку на силу, в детстве — физическую, а после — колдовскую. И именно благодаря своей силе она из любой переделки неизменно выходила победительницей, и вот теперь терпела поражение за поражением — ее сила обернулась слабостью.

Они не стали задерживаться здесь. От отряда осталось меньше половины — всего двадцать два человека, а конца пути еще не видно. Они получили меч и щит. Знай Север о них перед началом похода, и считал бы риск вполне оправданным, хотя сейчас язык не поворачивался назвать заплаченную цену справедливой… Оставались еще камни, что так ловко раздобыла Соня.

До сих пор она даже не доставала их из поясной сумки, опасаясь, что колдунья застигнет их врасплох, когда они будут их разглядывать. А та и впрямь словно чувствовала что-то… Но что — не понимала и сама.

Размышляя, Вожак подошел к очередному порталу и здесь неожиданно остановился. Путешествие, грозившее превратиться в бесконечные странствия, подошло к концу, и он сразу понял это. Перед ними раскинулась широкая, мощеная квадратными каменными плитами площадка, а сразу за ней зияла пропасть, из которой поднимались волны жара. Поток раскаленной лавы в добрую сотню шагов шириной скупо освещал окружающее пространство, но людей в магических оголовьях даже ослеплял.

— Смотри! — крикнула Соня, и Север, сняв оголовье, посмотрел на другую сторону Огненной реки.

Он увидел крепостную стену со сторожевыми башнями, узкими бойницами и контрфорсами, а главное — исполинский череп, составлявший единое целое со стеной.

Вожак нахмурился: опять эта дрянь, напоминавшая о Янайдаре.

Воины с уважением разглядывали мощные укрепления, гадая, кого призваны защищать эти стены. Он видел по их лицам, что разгадка интересует ратников, но не настолько, чтобы ради нее лезть через огненный поток, протянувшийся прямо к выходу.