Рыжая Соня и кладовые тьмы - [45]

Еще не разобравшись, что к чему, воины приготовились к новой драке, и не сразу сообразили, что у пришельцев — свои цели. Как буро-красная волна, накатились они на поле битвы. Голые наездники деловито соскочили с карликовых медведей.

В первое мгновение Соня тоже не поняла, что происходит, и, только когда зверь-недоросток одним движением могучей лапы вспорол брюхо раненого гррыза, не обращая внимания на его вопли вонзил узкорылую башку в брюхо жертве и принялся выедать внутренности, догадалась, что эти твари пришли пировать.

Мелкое краснокожее существо подставило под вытекавшую из утробы кровь крохотные, омерзительно напоминавшие человеческие, ладошки и, набирая полные пригоршни дымящейся жидкости, принялось жадно лакать ее. Соня взвизгнула и, не выдержав, отсекла пожирателю падали голову.

Поросшее бурой шерстью тело повалилось на бок, а воткнувшаяся в потроха жертвы голова так и осталась торчать в брюхе испустившего к этому времени дух гррыза. Его наездник как ни в чем не бывало перешел к свежему трупу и деловито подставил ладошки под поток теплой крови. Только теперь он пил аккуратно, стараясь, чтобы ни капли не пролилось на пол. Соне захотелось отрубить эти лапки, но от волнения она промазала, развалив кровавого гаденыша пополам. Два его собрата, не обратив на его смерть никакого внимания, тут же перебрались от соседних трупов и принялись пить кровь, опуская мордочки прямо в скопившиеся на полу лужи.

Это вывело девушку из оцепенения, и она принялась размахивать мечом, разя направо и налево, но это привело лишь к тому, что почти все кровососы собрались вокруг нее.

— Перестань! — Север схватил ее за руку, останавливая.— Лучше открывай дверь, пока нас не трогают.

Видя, что она ничего не соображает, Вожак подвел Соню к выходу, сам вытянул из ее сумки связку отмычек и вложил ей в руку. Все еще не придя в себя, она начала трудиться над замком.

Наконец тяжелые створки распахнулись, воины не мешкая повыскакивали наружу, и девушка торопливо заперла двери.

От отряда осталось чуть больше половины, и это воистину казалось удивительным, если учесть, какой кошмарный бой пришлось им выдержать. Север окинул одним долгим взглядом тех, кому повезло уцелеть. Теперь вместе с ними тремя в отряде оставалось всего двадцать девять человек.

— Как же вы дали себя обнаружить? — наконец спросил Вожак, но все понимали, что он вовсе не собирается искать виноватых.

— Все Прыгун! — Кучулуг досадливо поморщился.— Парень горел желанием отличиться, доказать, что не трус. И когда гррызы мирно проходили мимо, решил подстрелить одного. Тут-то и началась заварушка,— закончил он и скривился в невеселой усмешке, больше походившей на болезненную гримасу.

— Что с ним, кстати, стало?

— Сдох, конечно, поганец,— кратко ответил Кучулуг, но тут счел нужным пояснить: — Когда стрела втыкается в глотку, что еще остается?

Север лишь молча кивнул. Как бы там ни было, но они вырвались и на этот раз, и, что самое удивительное, все выглядели довольными.

Воины радовались тому, что остались живы, хотя, по их же признанию, пока не появился Вожак, надеялись лишь подороже продать свои жизни. Север с Соней знали, что у них есть два камня, и хотя о предназначении каждого из них даже догадываться не могли, чувствовали, что находка еще сыграет свою роль. Кучулуг не скрывал радости, что вновь видит Халиму, с которой мысленно уже распрощался. Колдунья, в свою очередь, тоже казалась весьма довольной, и Север подивился про себя тому, что простое переписывание настенной надписи неизвестного содержания может доставить ей такое удовольствие.

* * *

— И что теперь? — спросил на следующее утро Кучулуг.

Воины перестали жевать и обернулись к нему и Северу, ожидая ответа.

— Остался один зал,— спокойно ответил Вожак.— Я за то, чтобы идти до конца. Не знаю, что там, за дверями, но, если соблюдать осторожность, думаю, сумеем избежать неприятностей.

— Чем дальше, тем труднее нам приходится,— заметила Соня.

— Поэтому я и говорю, что действовать придется предельно осторожно. Ты сумеешь почувствовать опасность? — поинтересовался он у Пифии.

— Мы до сих пор не встречали магов,— задумчиво заговорила она, казалось, совершенно об ином.— Это настораживает, но и радует одновременно.

— Радует…— растеряно протянул кто-то из воинов.

— Конечно,— кивнула колдунья.— Мы не можем действовать силой и потому осторожничаем. Думаю, они тоже. Иначе нас бы давно уже уничтожили.

— Они пытались,— напомнил тот же голос.

— Нет пока,— возразил Север, принимая сторону колдуньи.— Мы сами повинны во всех своих бедах — от начала и до конца.

С этим никто не спорил: все помнили, как погиб Паризо, не говоря уж о том, что произошло накануне.

— На вашем месте я не заботилась бы так о колдунах,— сказала Халима.— Я ведь готова к встрече. Но не стоит забывать и о другом. Даже если появятся маги, это вовсе не значит, что мы больше не столкнемся с воинами.

— Тогда, быть может, все-таки стоит вернуться наверх, за подмогой? Нас ведь осталось всего три десятка…— заговорил было Кучулуг, но Пифия буквально прожгла его взглядом, и гирканец осекся.— После мы могли бы вернуться,— как бы оправдываясь, пробормотал он.