Рыжая племянница лекаря. Книга 3 - [14]

В комнате кроме нас не было видно ни души, но я чувствовала чье-то темное присутствие. Стол, появившийся из ниоткуда, вызывал у меня такой же страх, как зимний лес из моего сна: то было что-то чуждое обычному миру, всего лишь хитро притворяющееся его частью.

Хорвек, между тем, вел себя так, словно происходящее не было ему в новинку: он усадил за стол меня, любезно и ловко поддержав под локоток, а затем и сам уселся напротив.

– Запомни, Йель, – все так же негромко произнес он. – Тебе нельзя произносить ни слова. Но самое главное – не прикасайся ни к чему из того, что лежит на столе. Сейчас ты невидима для того, кто вот-вот придет сюда, но стоит тебе нарушить правила, как чары рассеются, и ты перейдешь в полную власть иного мира. Не бойся, и не отводи от меня взгляд, если вдруг почувствуешь, что страх побеждает.

– Но что будет с тобой? – прошептала я.

– Всякое может случиться, – ответил он, достав яблоко, ставшее, как мне показалось, еще краснее и сочнее, чем прежде. – Но судьба не может быть настолько милостива, чтобы оборвать мое существование так рано. А теперь молчи, и помни о том, что я тебе сказал.

И, произнеся это, он разрезал кинжалом-когтем яблоко пополам, положив затем одну половину на стол поодаль от себя. Бутылка с вином была поставлена посредине, так же как и хлеб. Все это проделывалось в полной тишине: даже ветер стих, поумерив свои завывания, и дождь не барабанил по остаткам крыши. Оттого я чуть не вскрикнула, когда внезапно услышала совсем рядом чужой голос:

– Твое угощение годно только для бродячих псов, но я благодарю за него, как того требуют старые законы.

И около стола соткалась изо тьмы высокая фигура черного существа, глаза у которого горели, как расплавленное золото – такими же иногда они бывали и у Хорвека.

Я вцепилась в столешницу так сильно, что едва не сорвала ногти, но не промолвила ни слова, как мне было велено.

– Сегодня ночью позволь мне быть твоим гостем, – промолвил Хорвек, и существо, издав низкий рык, недовольно кивнуло. Видимо, просьба эта была из тех, на которые старые законы запрещали отвечать отказом.

Вино было разлито по двум кубкам черного стекла, хлеб разломлен пополам, и черное создание ночи, восседая во главе стола, неохотно отведало скромного угощения. Я видела, как остры его когти, как блестят острые белые клыки, но все остальное словно пряталось за маской из дымчатой тьмы.

– Хлеб черств, вино кисло, а яблоко червиво! – фыркнуло оно. – Так и быть, человек, я покажу тебе, что такое добрая пирушка!

И на столе в мановение ока возникло столько еды, что живот у меня подвело: ароматное жареное мясо исходило паром, точно его только что сняли с вертела, жаркое все еще кипело, огромная рыба золотилась в свете свечей, а уж птицу, тушеную, жареную и копченую, я и пересчитать не бралась – блюда теснились, едва не падая на пол. Все было изукрашено, словно готовилось к королевскому обеду, а вино, щедро лившееся из бутылок, оказалось темно-красным и густым, словно кровь. Но я помнила, что мне нельзя взять и крошки, оттого только поводила носом и тихонько вздыхала – на колдовскую еду наверняка наложили заклятье, от которого рот наполнялся слюной, а в животе словно бесы плясали.

– Нравится ли тебе мое угощение, человек? – самодовольно спросило чудовище, лица которого я так и не разглядела. – Наверняка такого ты в жизни своей не едал! Бери все, что видишь перед тобой, ведь это последняя радость в твоей жизни.

– Ты убьешь меня? – спросил Хорвек, так и не выпустивший из рук своей половинки яблока.

– Старик подарил мне это право, призвав сюда, – ответило существо. – Он отдал мне своих дочерей, одну за другой, и я подарил ему столько золота, сколько он просил. Однако его любовь к сыновьям оказалась сильнее жадности, и их он прогнал прочь, не захотев принести мне в жертву. Но колдовство, к которому он прибегнул, никогда не насыщается, как и я. Сыновья, тайно вернувшись в дом старика, убили его ради наследства, так и не поняв, что он оберегал их. Незадолго до своей смерти старый плут почуял неладное, и решил напоследок подложить свинью своим неразумным детям, ведь нрав у них, если разобраться, был схож до мелочи. Наследство братьев Орвильнов – я, и моя жажда крови. А все, кого они пришлют сюда – моя пища. Но ты знаешь старые законы и преломил со мной хлеб… Я дам тебе время до рассвета – наслаждайся моим угощением, и смерть тебе я обещаю быструю.

– Благодарю тебя, ночной господин, – Хорвек вежливо склонил голову. – Раз уж ты так добр ко мне, то не откажи мне в одной маленькой просьбе…

– Чего ты хочешь? – темное создание отвечало легко, ничуть не сомневаясь, что жертва находится в его полной власти и изменить это никак нельзя.

– Одной едой и вином время до рассвета не скоротаешь. Сыграй со мной в карты.

– А ты храбрее многих! – воскликнул черный господин, блеснув золотыми глазами. – Давно мне не приходилось видеть людей, умеющих вести разговор с нами, высшими существами! Ты многое знаешь о старых законах, хитрец, и просишь ровно то, что тебе положено. Должно быть, ты из чародеев?.. Неужто сохранились средь людей те знания?..