Рыжая лиса - [30]

— Вы, наверное, думаете, что я совсем чокнутая. Пойти в горы в одиночку, никому не сказав. И теперь вся левая сторона у меня разбита.

Он коснулся моего плеча и заглянул в мои глаза. Его теплый взгляд был еще и мудрым.

— Я не думаю, что ты «чокнутая». Хотя стоило сказать хоть кому-то, куда ты идешь.

Но я следил за тобой все это время. Знаю, теперь уже можно не говорить тебе, что эти холмы не так красивы, как кажется. И тут есть опасности похуже змей. И я знаю, что больше ты этого делать не будешь.

Я тряхнула головой, глядя на землю, чувствуя себя ребенком.

— И твоя рука не так плоха, как ты думаешь.

Он облизнул палец и потер мою кожу. Грязь исчезла в том месте, показывая, что на коже только незначительные царапины.

— Мы все почистим. Идем, или мне тебя понести?

Я улыбнулась.

— Нет, я в порядке. Правда. Ведите.

Он пошел по тропинке, которую я заметила раньше, через каждые несколько шагов протягивая руку. Я старалась отказывать как можно вежливее.

Мы шли по лесу около пяти минут. Я чувствовала, что мы опускаемся, воздух теплел даже в тени деревьев.

— И, — сказала я, — я заметила, что там кто-то был до меня.

— Ага, — ответил он, идя дальше.

— Там были следы костра, лопата и отпечатки. Будто люди что-то копали.

— Тут такое все время.

— Это Мигель или Шан?

Берд рассмеялся, обошел утес, что нависал над деревьями.

— Нет, не они. Нью-Мексико отличается от Орегона. У нас нет законов собственности.

Люди приходят на твои земли и уходят, когда захотят.

— Но разве вещи, что они выкапывают, не ваши?

— Как сказать. Если они ищут предметы навахо, то они общие. Для всех навахо. Но если кто-то найдет вещи навахо у Ланкастеров, то им лучше забирать их себе. Уилл и Сара все равно уже этим путем не следуют.

Интересно. Я уловила нотку неодобрения в голосе Берда.

— Это очень большая проблема, что люди меняют… путь? — спросила я.

— Может стать проблемой. Для их семей. Но люди из города, все мы толерантны. Это позор, но ты не можешь винить их в это время. Сейчас это никак не помогает им. Может, христианство как-то сильнее вознаграждает их.

Я подавила смешок.

— Их нельзя такими назвать, — сказала я. — Для такой кричащей христианки Сара… — я покачала головой. — Она не вознаграждена. Она лицемерка.

Берд остановился, и я чуть не врезалась в его спину. Я вдруг испугалась, что разозлила его. Я закрыла рот.

Он развернулся и посмотрел на меня, вскинув брови.

— Думаешь, Сара врет?

— Нет. Не так, просто не понимаю, как она может быть такой религиозной, если ведет себя противоположно. Может, дело во мне. Может, просто я ей не нравлюсь.

Он кивнул и посмотрел на деревья, солнечный свет проникал сквозь иголки. Берд всегда был уравновешенным.

— Ты должна понять… она не всегда была такой. Годы назад она была слепой, но была лучше. Не знаю, что случилось потом. Но Уилла и Сару сложно разгадать, и я могу лишь сказать, что уйти от навахо не так просто. Это больно. И религия полна лицемерия.

— Точно, — кивнула я.

— Во что ты веришь? — мягко спросил он.

— Я верю в Бога. Или в какую-то силу, что за гранью нашего понимания. Но я думаю, что религия — тюрьма, сделанная человеком, — честно сказала я. Только папе так лучше не говорить.

— А ты умная, Перри. Намного умнее, чем многие тебя считают. И ты тоже это знаешь.

Я скромно улыбнулась.

— Есть такое.

— Не давай себя унижать. И здесь тебе понадобится вся уверенность.

Последние слова звучали зловеще. Мне это не нравилось.

— О чем вы?

— Думаю, ты знаешь. Уилл рассказал, что случилось прошлой ночью. И ты видишь, что случилось теперь. Твое… пребывание здесь… опасно.

— Я справлюсь, — упрямо сказала я. Он напоминал Мигеля.

Он рассмеялся, но быстро затих.

— Вот это дух. Я верю в тебя. Но… я хотел сказать, что причина этого — ты.

Я замерла.

— И это будет преследовать тебя, куда бы ты ни пошла.

Я ощутила напряжение шеей, оно волнами пошло по моим нервам.

— Не понимаю, — сказала я.

— Я не самый мудрый человек. И не самый сильный. Я человек среди таких же, как я.

Но я знаю, что связан… сердцем, — он похлопал ладонью по моей груди, — с людьми, землей и духами. Я слушаю и слышу. Я открываю глаза шире и вижу. У тебя много энергии, в твоем маленьком теле много силы, и существа в этом мире и из других миров, злые существа, хотят забрать это у тебя.

Сначала я подумала, что я — живой полтергейст, маленькая девочка, а Берд — пугающая сошедшая с ума женщина. Вторая мысль принесла странное облегчение. Я не верила в это полностью, но слова Берда подтверждали некоторые мои мысли. Да, я всегда чувствовала, что я — другая. Но думать, что во мне есть что-то особенное, было эгоистично, и я прогоняла такие мысли.

— Я не думаю, что я такая особенная, — сказала я.

Он улыбнулся.

— Знаю. И это часть твоего «очарования». Но чем скорее ты овладеешь этим, там быстрее сможешь управлять тем, что случается с тобой. Ты должна быть готова ко всему, ты должна понимать, что все, что произойдет с тобой, будет сложным.

— Моя жизнь никогда не была простой, — пробормотала я.

— Как и у всех, даже у тех, чьи жизни мы считаем легкими. Некоторые понимают это дольше других. Но ты открыта. И это манит некоторые вещи… и некоторых людей. Как Декса.