Рыжая лиса - [19]

Он медленно сел и издал смешок. Он взглянул на меня и усмехнулся.

— Похоже, уже нет вопроса, кто главный в этих отношениях, да?

Я пожала плечами.

— Я просто пыталась привлечь твое внимание.

Он кивнул, закрыв глаза.

— Прости, я немного ошалел. Это…

Он не закончил. И не нужно было. Но это все еще не объясняло всего.

— А тебя явно не тревожит, что случилось со мной в конюшне, — не удержалась я.

Его глаза потемнели, словно свет заслонила туча. Он сел прямее и стал ближе ко мне.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука. Он посмотрел на руки и все обдумал.

— Прости, — сказал он.

И все?

— Другое дело, — сказала я, похвалив его.

Он едва слышно вздохнул.

— Не знаю, что сказать, — добавил он. — Ты очень напугала меня.

Я не сдержала смешок.

— Я тебя напугала? Декс, я заглянула в стойло, а через миг руки оказались на шее. А напарник в это время смотрел на меня так, словно я — дьявол.

— Я не совладал с собой, знаю. Прости. Просто… я не знаю, что со мной было в тот момент. Я, казалось, осознаю все вокруг хуже, чем обычно.

— Это из-за того, что ты не принимал таблетки?

Он пронзил меня взглядом. Я думала, он как-то огрызнется, но он замешкался. А потом расслабился.

— Наверное.

— Как ты себя чувствуешь?

Он покачал головой. Плохо. Почему он не откроется мне?

— Поговори со мной, — попросила я. Он поджал губы. Я склонилась ближе. — Прошу, — сказала я, пытаясь сломить его. Я с надеждой смотрела на него. — Понимаю, мы толком не знаем друг друга. И когда я думаю, что начинаю тебя узнавать, ты делаешь что-то другое, и мне приходится начинать заново. И это круто, я понимаю. Я знаю, что со мной тоже сложно. Но, прошу, начни говорить со мной. Даже если мы не друзья, мы напарники. По делу. Этот проект, это шоу много для меня значит, и для тебя тоже, и если мы хотим, чтобы все сработало, ты должен доверять мне. А я начну доверять тебе. И тогда мы сможем лучше понимать друг друга.

Я обвела жестом комнату, угасающий свет солнца оставлял на стенах длинные тени.

— Посмотри, где мы. Играем в семью с людьми, которых не знаем, в Нью-Мексико. Я нервничаю. Боюсь. У меня плохое предчувствие насчет этого места. Здесь женщина, которая не хочет, чтобы мы здесь были, какой-то чудак, сказавший, что я не протяну и дня, и я увидела страшное в той конюшне. Твой, так называемый, бывший друг даже предупредил насчет тебя…

— Предупредил? — он вскинул голову, глаза пылали.

— А еще есть напарник, с которым мне придется делить кровать, которого я почти не знаю, у которого много своих проблем, и он не рассказывает о них. Если не поделишься со мной, Декс, не знаю тогда, с кем вообще ты сможешь поговорить. Может, со своей девушкой, но ее тут нет. Я есть. Думаю, это уже многое. Я здесь, и мне нужно, чтобы ты поговорил со мной, потому что выходные грозят оказаться хуже, чем могли. И мы оба это понимаем.

Я глотнула воздуха. Было утомительно говорить все это, но мне полегчало. Я смотрела с опаской на него, мысленно умоляя, чтобы моя речь сработала, чтобы он рассказал мне хотя бы то, что я могла понять.

Он молчал какое-то время, обдумывая все, глядя на узор на покрывале. А потом склонился, глядя мне в глаза.

— Мое сердце колотится. Постоянно. Разные мысли крутятся в голове. Я взволнован.

Я импульсивен и боюсь, что вот-вот сорвусь. Я не знаю, что хочу сделать, но боюсь это понимать. Я хочу кричать, хочу бегать. Все сбивает меня с пути. Мне тоже не нравится это место, и предчувствия только усиливаются с каждой минутой. Я хочу сесть в машину и уехать. Мне кажется, что я все порчу. Серьезно порчу. Но я чувствую. Я не привык к этому.

Разум работает безумно быстро, но это даже круто, ведь меня посещают идеи, связанные с тем, что можно сделать с этой адской дырой. Мне нравится и не нравится это. Так я себя чувствую. И я борюсь с этим.

Я пыталась все это осознать.

— Может, тебе просто… отпустить себя?

Он саркастически улыбнулся, но себе, а не мне.

— Не думаю, что тебе понравится.

— Откуда тебе знать?

— Интуиция. Я… вряд ли тебе захочется это слушать, но я уже слишком многое рассказал… Я немного боюсь тебя.

Сердце екнуло, и я невольно прищурилась. Эти слова не удивляли, ведь я была уверена, что Декс говорил мне это, когда мы исследовали маяк.

— Почему, — спокойно сказала я, глядя на тени на стене, — ты всегда боишься меня, когда есть еще многое, чего можно бояться?

— Знаю, это не объяснить. И ты не… страшная.

Я закатила глаза. Да, теперь меня это тронуло.

— Максимус меня явно не боялся, — горделиво сказала я.

Декс не удивился.

— Знаю. Потому что он хотел бы добраться до тебя.

Я не могла отрицать, что мысль меня интересует. Я хотела спросить у него:

«Правда?» — и выведать информацию, как школьница. Но не стала.

— Очень смешно, — ответила я.

— Слушай, я не хотел этим оскорбить. Знаю, сложно в этом поверить. Это… явно расходится с тем, что ты думаешь обо мне, но я ведь о тебе знаю мало. Это не помогает. Я вижу, что и ты думаешь о многом, и что не мне ты все это расскажешь.

Как интригующе. Он хотел, чтобы я думала о нем?

— Мне нужно, чтобы и ты говорила со мной, — закончил он.

— Я говорю! — воскликнула я.

— Не сейчас. Ты ждешь, что я буду говорить, спрашивать, но ты не делаешь этого в ответ. Типичная женщина.