Рюрик и мистика истинной власти - [97]
В предыдущей главе уже было показано, что с понятием славы было связано и иранское Хварно. На летописном изображении кораблей Вещего Олега во время его похода на Царьград мы видим, что они украшены изображением птицы. Из-за неоднократной перерисовки носа корабля сказать, какая конкретно птица была на нем изображена, затруднительно, однако определить ее нам помогает былина «Илья Муромец на Соколе-корабле». В ней главный герой вместе с Добрыней плавает на корабле по морю, а когда «турецкий пан, большой Салтан» хочет захватить корабль, Илья Муромец собирается выпустить свою стрелу «в турецкий град… самому Салтану в белу грудь»[631]. Поскольку ко времени окончательного сложения текста былины бывшие византийские владения принадлежали уже туркам, становится понятным появление в ней турецкого Салтана. Весьма показательно, что название корабля Ильи Муромца в данной былине соответствует летописной миниатюре.
Очень интересен другой русский заговор: «В Окиян-море пуп морской; на том морском пупе – белый камень Олатырь; на белом камне Олатыры сидит белая птица. Летала та белая птица по городам и пригородам, по селам и приселкам… залетала тая белая птица к рабу Божию имя рек и садилась на буйну голову, на самое тимя; железным носом выклевывала, булатными когтями выцарапывала, белыми крыльями отмахивала призоры и наговоры, и тяжкую немочь…»[632] Как видим, в данном случае чудесная птица связывается со здоровьем, еще одной характеристикой иранского Хварно. В этом заговоре птица не названа, но украинская песня прямо указывает, что на голове носили сокола:
Рис. 20. Шлем из Саратовского Заволжья, XII-XIII вв. Источник: Максимов Е. К. Находка древнерусского шлема в Саратовском Заволжье // СА. 1960. № 4
О том, что подобные представления восходили как минимум к эпохе Древней Руси, красноречиво свидетельствует шлем из Саратовского Заволжья. Он датируется XII-XIII вв., а по поводу его происхождения Е. К. Максимов пишет: «Местом изготовления шлема из нижневолжского погребения является или один из ремесленных центров Волжской Болгарии, где его могли сделать по древнерусским образцам, или, вероятнее всего, Древняя Русь, о чем свидетельствуют указанные выше аналогии и сравнения»[634]. Шлем был украшен двумя позолоченными бронзовыми пластинками, на которых были изображены четыре птицы (рис. 20). Очевидно, что в данном случае назначением птиц была не защита от болезни, а магическая защита носителя шлема в бою со всех четырех сторон. Образ же птицы на голове в очередной раз соответствует иконографии Веретрагна. Связанное с перьями Варагн заклятие не только приносило победу в битве, но и защищало голову от удара. Достаточно точной иллюстрацией этого древнеиранского представления и являлся русский средневековый шлем.
О том, что это была защита со стороны именно сверхъестественной силы, а не простое украшение, красноречиво свидетельствует изображение на княжеском шлеме Ярослава Всеволодовича (рис. 21а), утерянного им во время Липицкой битвы 1216 г., т. е. относящегося к той же эпохе, что и саратовский шлем. Центральное место на челе занимает архангел Михаил, а на подвершии изображены Вседержитель и трое христианских святых (рис. 21б). Однако прежние языческие соколы не исчезли, а были изображены на тулье шлема вместе с грифонами и барсами (рис. 21в). Понятно, что князю после крещения Руси уже в силу своего положения не полагалось прибегать к помощи языческих сил и потому их место на его шлеме заняли христианский Бог и его святые. Тем не менее древние языческие символы не исчезли окончательно, а, спустившись с подвершия на тулью шлема и став не так заметны строгому церковному взору, продолжали исполнять свою защитную функцию. Как видим, шлем отца Александра Невского оказывается очередным примером традиционного для Древней Руси двоеверия. Эти археологические находки позволяют говорить не только о наличии веры в магическую силу защиты соколом носителя его изображения в битве среди древнерусских дружинников, но и наличии данных представлений в среде Рюриковичей и после принятия христианства.
