Рыночная цена счастья - [82]

"ЧСЕИР"-ами, то есть, членами семьи изменников Родины, Не хотели и не желали, потому что для таких людей все дороги в бу-дущее были закрыты. И получалось так, что общество всеобщей гармонии и всеобщей справедливости строилось на костях миллионов своих соотечественников. Как будто не знали, не понимали наипростейшей истины человеческого бытия, говорящей о том, что на костях, да на чужой беде счастья не построишь. Ни самому себе. Ни государству, в ко-тором тебе пришлось родиться и жить..

И сын легендарного красного командира, комкора по званию, занимавшего в те го-ды пост заместителя командующего Московским военным округом, еще более легендар-ного, чем он, полководца

Гражданской войны, кавалера 4-х орденов Красного Знамени, а таких в стране было всего лишь 10-ть человек, (Блюхер, Вострецов, Фабрициус,

Федько, Каменев, Котовский, Уборевич, Хаханьян, Куйбышев, Хорун) и имя каждого из них прос-то гремело тогда на просторах страны,

Куйбышева Н.В, брата известного политического деятеля большевиков

Валериана Владимировича Куйбышева; мальчишка комсомолец, живущий в знаменитом "Доме на набережной" вместе с другими семьями высшего пар-тийного и военного руководства страны, и учившегося в знаменитой

"кремлевской спец-школе", на общем комсомольском собрании школы в присутствии представителей горко-ма партии и горкома комсомола публично отрекается от своих родителей, проклинает их, как врагов народа, и под бурные аплодисменты всех присутствующих просит разрешения принять себе фамилию Советский. И комсомольцы школы ему разрешают. И теперь он не какой-то там Андрей Галич, а Андрей

Советский. И отчество у него теперь не от имени отца его, врага народа Лайко Галича, а от имени "отца всех времен и народов", самого

Иосифа Сталина. Теперь он Андрей Иосифович Советский.

С позиции сегодняшних дней все это, происходящее тогда с народом страны в зло-счастные 30-е годы, кажется невероятнейшим абсурдом, своеобразным "бредом сивой ко-былы". И это действительно так с точки зрения общечеловеческой морали и христианских этических ценностей.

Сын обязан почитать родителей своих, давших ему жизнь. Как и ро-дители обязаны заботиться о детях своих, которых они произвели на свет. Именно так, а не как-то по другому. Иначе все человеческое в нас, накопленное тысячелетиями челове-ческой цивилизации, рухнет в одночасье и исчезнет навсегда. Но это же все было, было и еще раз было. Было с нашей страной, с нашими дедами и бабушками, с нашими отцами и матерями. И забывать об этом мы просто не имеем права. Не дано нам такого права, если мы еще хотим считать себя русскими.

Отказавшись от своих родителей, дед Аллы получил право на дальнейшее свое суще-ствование в качестве полнокровного члена общества страны Советов, строящей светлое будущее для всего человечества. Правда, уже в другом районе Москвы, и не в отдельной квартире, а.в комнате в коммуналке.и, конечно же – в другой уже школе. В 1938 году он закончил школу на одни пятерки и с похвальной грамотой (медалей тогда еще не было) и получил от горкома Комсомола путевку в Военно-артиллерийское училище. Закончил он училище весной

1941 года и сразу – на фронт, в самое пекло. Откуда он уже не вернулся. Пропал где-то без вести в 1942 году. Остались после него жена с сыном, родившемся в 1940 году. Это был отец Аллы. Фамилию свою он вернул только после двадцатого съезда партии, когда в конце

50-х реабилитировали его деда. Будущий отец Аллы учился тогда в

Военном политическом училище. Так что Алла родилась уже в семье

Галичей, а не в се-мье Советских. Все вновь вернулось на "круги своя". Справедливость вроде бы востор-жествовала. Только кому это все теперь было нужно, если сама правнучка прославленного красного командира имеет о нем лишь самые смутные представления, а Олег о нем узнал уже из своих исторических источников?..

Когда Алла появилась в их классе, Олег влюбился в нее сразу, с первого на нее взгляда, только лишь взглянув на нее. Девушка была очень красивая. Во всяком случае, для него, для Олега..

Действительно, трудно быть объективным при взгляде на девушку, к которой ты неравнодушен. Неравнодушен до дрожи в коленях, до сумасшедшего стука сердца, отдающегося почему-то гулкими ударами в ушах, до предательского жара на ще-ках, и противной влажности на ладонях. Трудно. Невозможно.. И когда он смотрел на нее, он не видел ничего, кроме ее громаднейших, чуть ли не в пол лица, темно серых, почти черных, без блеска, завораживающих и почему-то всегда неулыбчивых глаз, спрятанных за частоколом густых и длиннющих, с загнутыми вверх кончиками ресницами. Девушка была совершенно непохожая на других девчат школы И лицо у нее было необычное, уд-линенным, матово смуглое, как будто бы слегка затененное, истинное лицо настоящей южанки с большим подвижным ртом, пухлыми, ярко красными, всегда влажно блестев-шими чувственными губами, призывно выпяченными вперед, которые всегда хотелось це-ловать.

Причем, целовать не жадно, страстно, с силой втягивая их в себя, а нежно, береж-но, ласково, лишь чуточку касаясь их трепетной поверхности своими губами, ощущая их ответную теплоту, мягкую бархатистость и завлекающее пьянящую податливость, неудер-жимо затягивающую тебя куда-то в мало понятное, но такое притягательное женское неч-то, называемое тайной женщины.