Рыцарский долг - [62]

— Празднуете? Ну-ну! — буркнул гентец.

С этими словам он бесцеремонно схватил с аккуратно расстеленной салфетки наполненный до краев кубок и, видимо решив, что там находится вино или пиво, сделал несколько добрых глотков. Жак, ожидая, что шотландский напиток обожжет достославному рыцарю глотку и кишки, зажмурился, даже не пытаясь себе представить, что после этого произойдет. Однако гигант лишь удовлетворенно крякнул и, несколько подозрительно поглядев на друзей, поставил опустошенный бокал на место.

— Слушайте, братья, — заявил он, завершив свой мародерский акт, — с любезного соизволения мессира, я забираю у вас до рассвета слуг и оруженосцев. Есть для них работа.

— Рембо не отдам! — категорично заявил Робер и, хмуро глянув на пустой бокал, кивнул мастеру Григу. Тот ответил не менее хмурым кивком, тяжко вздохнул и наполнил его из дорожной фляги.

— Вот Рембо-то мне в первую очередь и нужен, — безапелляционно ответил гентский рыцарь. — Он будет всю ночь напролет на своей бандуре бренчать и развлекать мою бригаду.

— Вижу в конце ущелья каких-то солдат! — прерывая спор, самым непосредственным образом касающийся его ближайшего будущего, заорал откуда-то сверху бывший трубадур.

Жак, Робер и Недобитый Скальд, забыв о еде и питье, бросились на скалу. Вслед за ними, предусмотрительно прихватив лежащий рядом арбалет, поспешил и мастер Григ. Меж камней засверкали стальные шлемы.

— Это, наверное, возвращается брат Серпен! — обрадовался Жак. — Вижу рыцарские шлемы.

— С каких это пор Серпен и ушедшие с ним сержанты стали носить на шлемах генуэзские гребни? — ехидно поинтересовался Робер.

— Генуэзцы?.. Отлично! — Недобитый Скальд потеребил висящую на поясе булаву.

— Значит, брат Серпен погиб? — В голосе Жака звучало больше удивления, чем грусти. — Но я чувствую, что он еще здесь, по эту сторону Стены…

— Может, ранили да взяли в плен, — высказал предположение Робер, — хотя, конечно, брат Серпен не из тех, кого можно взять живьем. В общем, — завершил он короткую эпитафию, одновременно разглядывая осторожно приближающихся к укрытию солдат, — так или иначе, а нам нужно готовиться к новой атаке.

— Но почему они не идут колонной, выслав вперед дозор, а, оставив лошадей, пробираются меж камней? — спросил Жак.

— Скорее всего, заслышали издалека звуки боя, — ответил де Мерлан. — Вот их командир и решил не рисковать и выслал вперед наблюдателей. А вот и он сам, собственной персоной!

Примерно в четырех сотнях шагов от них, видимо считая, что он находится на безопасном расстоянии, появился богато одетый генуэзец. Еще один, потоньше и помоложе, но тоже одетый так, словно он находился не в трансиорданском ущелье, а на ежегодном праздничном приеме в генуэзской ратуше по случаю дня Святого Георгия, приблизился к первому и, вовсю размахивая руками, принялся его в чем-то убеждать.

— Мастер Григ! — спокойно произнес Робер. — Этим лигурийским торгашам, похоже, пока неведомо, на какую дистанцию стреляют наши арбалеты. Не угодно ли вам, сударь, занять позицию, соответствующую высокому званию старшины гильдии каменщиков, и продолжить свои стрелковые упражнения? К концу нашего великого сидения в Джераше, помнится, вы уже так наловчились, что могли сбить шлем за сотню-полторы шагов.

Киликиец согласно кивнул. Прикрывшись куском запыленной мешковины, который делал его неотличимым от камней, он выбрался на самую верхушку скалы, осторожно взвел свое оружие и прильнул к прикладу.

— Там их двое, — сказал Робер. — Похоже, что именно они и командуют. Капитан, скорее всего, тот, что постарше. Цельтесь, мэтр, в того, что стоит справа и не размахивает руками. Бог вам в помощь и да не ослабит вашу руку это мерзкое пойло, которое мы с вами уже успели пригубить.

Мастер Григ, наводя прицел, подвигал арбалет вверх-вниз, затаил дыхание и плавно нажал на спусковую скобу…

Капитан генуэзских наемников, Франческо, прибыл на службу к императору Фридриху вместе со своим отрядом из далекого киликийского Тарса. За этот рейд им было обещано воистину царское вознаграждение, поэтому даже упрямые как ослы пизанские конные арбалетчики, приданные им для усиления, не препирались по дороге, а в точности выполняли все его приказания. Слава богу, что один из старых приятелей из императорской свиты за небольшое вознаграждение прояснил ситуацию и рассказал, с кем ему придется иметь дело. Франческо было глубоко наплевать, кого им придется догнать и убить — крестоносцев, церковников, мусульман, язычников или евреев, — было бы за это заплачено. Однако рыцари орденского братства, имевшие славу самых лучших бойцов Заморья, требовали к себе профессионального уважения — он был наслышан о них достаточно, чтобы не ринуться в бой сломя голову. Заслышав еще на подходе к узкому, удобному для засады участку лязг железа и крики, а чаще всего, предсмертные возгласы «Алла!», капитан лишний раз убедился в своей правоте.

Франческо остановил свой отряд в трех полетах стрелы, приказал всем спешиться, чтобы не маячить над камнями, а сам приблизился к предполагаемой вражеской позиции, чтобы лично провести рекогносцировку. В том, что преследуемые заперты в ущелье с двух сторон, не оставалось сомнений. Теперь торопиться было некуда. Он решил дать непродолжительный отдых своим людям, а на рассвете начать штурм. Неодобрительно поглядывая на черные грозовые тучи, медленно надвигающиеся со стороны побережья, думая, что находится на безопасной дистанции, он вышел из-за камней, чтобы продемонстрировать врагу, с кем они будут иметь дело, а заодно и получше рассмотреть будущее поле боя.