Рыцарская сказка - [14]

— Он начал! А сам ты какую песенку спел? — усмехнулся Жонглер.

— А кто мне начал подсвистывать на флейте, так что мне невмоготу стало уже удерживаться? — огрызнулся Ртутти. — Он, натворили мы дел! Уйти бы только нам подальше, да поскорей!

— А как тебе удалось пробраться в статую святого Пуллинария?

Ртутти самодовольно хихикнул.

— Туда совсем не надо пробираться. Там медная трубка из ниши в подвале проведена к его рту, но ниша такая маленькая, что втиснуться туда может только карлик. Этой мерзкой свинье Шарлю Епископ давал записочку, и он всякий раз вещал в трубку — кого надо выдать Дракону! Гад паршивый! За каждого несчастного он получал золотую монету и еще мне расхвастался обо всем, когда наклюкался пива!

— Я узнал твой голос, только когда ты стал хохотать, это уж было лишнее! Ведь те двое передрались из-за тебя!

— Скажете, я не молодец?

— Молодец, да еще какой. Но как у тебя все это получилось? Куда ты девал карлика Шарля?

— Он сам наклюкался, но этого мало. Я его немножко стукнул по башке дубинкой и привязал к бочке так, что, когда очухается, он сможет пить сколько угодно, а вылезти из погреба не сможет… Думаю, что до будущего вторника в тот погреб никто не заглянет! В общем, я славно об нем позаботился, он должен быть доволен. В особенности если Епископ его не повесит, когда все узнает.

— Ты самый пронырливый, хитроумный, ловкий и справедливый человек из всех карликов. И великанов тоже! — сказал Трувер. — Но что будет теперь с нашим бедным Рыцарем Зевающей Собаки? Его выпустили из башни и теперь его съест Дракон?

— Ну, я сделал, что мог! — вздохнул Ртутти. — Ведь его имя все равно стояло первым на записочке. Тогда-то я и придумал тетку Епископа и других — пускай теперь выкручиваются!

— Откуда только у него такое странное прозвище?

— Это-то известно, — сказал Ртутти. — Он ведь очень бедный рыцарь, у него не было денег на серебро для ювелира. Простой кузнец, как умел, выковал из железа его герб на щите: лев с разинутой пастью. Вот лев и получился больше похож на зевающего пса… Только теперь у него и щита-то нет — все отобрали!.. Да шагайте же вы поживее!

А в это самое время Рыцарь дубасил кулаками в железные ворота старой ведьмы-ростовщицы — любимой тетеньки Епископа — и орал:

— Эй, открывайте, пока я ворота не выломал!

Старая ведьма высовывала из окна самый кончик крючка своего носа и визжала в ответ:

— Сперва отдай деньги, тогда получишь свой меч!

А Рыцарь снова бухал кулаками так, что вмятины оставались на железе:

— На что тебе деньги, ведь тебя сегодня же разорвет Дракон? Отдай мне, чертовка, меч — ведь я же иду драться с этим самым Драконом!

— Пускай! — долбила тетя. — Пускай разорвет, а денежки все равно останутся у меня в сундуке!

Весь город уже знал, что беспутный Рыцарь вздумал идти сражаться с Драконом, а у него нет даже кинжала! Все заложено, проиграно на петушиных боях, прокучено!..

И вот высокая, совсем седая женщина с молодым прекрасным лицом, молчаливая женщина, не снимавшая черного платья с тех пор, как пять лет назад Дракону бросили ее мужа и маленького сына, вышла из своего дома, сорвала с себя серебряные серьги, швырнула их в медный котелок и, держа котелок перед собой на вытянутых руках, медленно пошла по улице.

— Женщины! — говорила она. — Неужели мы дадим ему погибнуть безоружным?

И женщины срывали с рук кольца и браслеты и бросали в котелок, пока он не наполнился…

Тогда ростовщица загребла серьги, браслеты и кольца и отдала Рыцарю его меч. И, глядя на это, мужчин охватил стыд.

Богатый цех оружейников собрался и выкупил панцирь и шлеи Рыцаря. Гончары собрали в шапку серебра только на длинные железные перчатки. Бочары откупили его щит, другие цехи добыли седло и уздечку, копье и поножи и все прочее, и даже цех городских воришек украл и скромно преподнес для него отличные шпоры.

Рыцарь молча кивал, принимая эти дары, и, только увидев знаменитую Зевающую Собаку на своем щите, улыбнулся:

— Ага! Вот и моя собачка со мной!

Целая толпа шла за ним по улицам — самых невообразимых оруженосцев: закопченных кузнецов, шорников в кожаных фартуках, измазанных в глине гончаров.

Каждый торжественно, с гордостью тащил какую-нибудь часть рыцарского боевого снаряжения, так что было похоже, будто за живым Рыцарем несут разобранного на составные части железного рыцаря.

По всему пути вокруг него теснились женщины, выкрикивая пожелания удачи, и старухи старались поцеловать ему руку, трактирщики выносили жбаны своего лучшего вина, и Рыцарь стыдливо отмахивался от женщин, а от трактирщиков не отмахивался.

Так они дошли почти до городских ворот, около которых помещались большие конюшни Магистра города. Рыцарь Зевающей Собаки взял за ворот двух воинов, загородивших ему дорогу, и стукнул их лбами друг о друга, и пока они, сидя на земле, припоминали, кто они, где они и вообще почему они тут сидят? — он отворил ворота длинной конюшни, где стояло сто двадцать коней, и крикнул.

Его конь сейчас же оборвал повод и выскочил к нему навстречу.

Десятки неопытных, но старательных рук помогли Рыцарю надеть доспехи, застегнуть все пряжки, затянуть ремни и сесть на коня.