Рыцари света, рыцари тьмы - [206]
— Именно этот вопрос я и задал ему, а в ответ он разговорился на целые два часа. Я не могу дословно припомнить все его доводы, но они были столь разительными, что мне даже стало не по себе. Самое главное, что я вынес из его увещеваний — и, надо сказать, поверил им — что официальная Церковь ни за что не пойдет к нам на поклон ради наших открытий. Если получится, духовенство притворится, что ничего подобного не существует; если же не получится совсем закрыть глаза на наши находки, то оно станет их в открытую отрицать, пустив в ход все свое мировое могущество и привлекая для этой цели исторические свидетельства. Она найдет средства еще более упрочить свои позиции, а того, кто будет слишком сильно противодействовать замалчиванию, возьмут в оборот…
— Как это понимать? В какой еще оборот?
— Не валяй дурака, Пейн! Ты что же, считаешь, что я выбирал подходящий момент, чтоб снова водить тебя за нос? Подумай-ка сам: нынешняя Церковь претендует на мировое господство. Вот уже — сколько? восемьсот лет? — то есть со времен Константина Великого, она прочно обосновалась в Риме. Ее высшая власть ест от пуза и погрязла в суете мирской. Она пребывает в блаженном неведении о своих истоках, так скоро позабытых ею — при содействии магической, пленительной силы имперских денежек… А истоки меж тем зиждились на бедности, некогда возвеличенной высказыванием, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в Царствие Небесное. Де Пайен недвусмысленно дал понять, что наше открытие — стоит лишь его обнародовать — должно будет заставить иерархов мировой Церкви признать ошибочность их образа жизни, отказаться от богатств, привилегий и роскоши, к которым они привыкли… И это далеко не все: доступная всем истина разрушит и саму Церковь.
— Ну, вон куда ты хватил…
— Ничуть! Неужели ты считаешь, что люди обрадуются тому, что им пришлось гробить свою жизнь в бедности, хотя это было вовсе не обязательно? Что сотни и тысячи их голодали, отдавая Церкви все, что имели, — не потому, что так повелел Господь и не во славу Его, а ради благоденствия и выгоды праздных клириков, просто потому, что священники внушили им правильность таких поступков? Не думаешь ли ты, что народ, увидев доказательства церковных злоупотреблений, чинимых над ним на протяжении сотен лет, не поднимет восстание и не начнет проливать кровь? Иерархи, о которых я говорю: папы, патриархи и прочие — обычные люди, дружище, среди них нет святых. А поскольку они просто люди, то они пойдут на все, что угодно, — сделают все, что сочтут нужным, — лишь бы сохранить свое материальное благополучие. Они способны на любые меры. Если бы нам, бедным ратникам воинства Христова, было бы завтра суждено исчезнуть с лица земли — что ж, это далеко не первый подобный случай в истории. Архиепископы и кардиналы чванятся своим наместничеством Бога на земле… Им одним дано слышать глас Божий, и они ревностно и рьяно будут отстаивать за собой право доносить до людей Его волю и Его суд.
— То есть они всех нас могут прищелкнуть. Ты на это намекаешь?
— Ага, именно. Как мух — так что и следа не останется.
Далее они ехали в молчании, только поскрипывали седла да всхрапывали лошади. Наконец Мондидье не выдержал:
— Так что же, в конце концов, сказал де Пайен?
— Что у нас есть имущество и союзники, соответственно, мы сами располагаем властью. Что наши собственные истоки гораздо глубже, чем у христианской Церкви. Что у нас на руках зримые доказательства того, что мы беремся утверждать, — рукописи, которых нет ни у кого в мире. И наконец, что у нас достаточно возможностей и благоразумия сохранять наши истоки — то есть наши сокровища — в тайне; что мы не настолько глупы, чтобы с пылающим взором напропалую бросаться неизвестно куда. Он сказал, что когда-нибудь мы одержим верх — но так, что ни я, ни ты даже представить себе не можем… А в конце он попросил меня — как, впрочем, и всех остальных — хранить терпение и готовиться к великим и сокрушительным переменам в мире. Он считает, что сейчас нам эти перемены ни понять, ни вообразить не под силу — даже если бы он попытался их нам живописать. Де Пайен говорил, что они пока не проявились, но, раз начавшись, события войдут в силу, и тогда мы, бедные ратники воинства Христова и храма Соломона, получим власть изменить весь мир.
Мондидье, все это время искоса поглядывавший на Сен-Клера, хмыкнул:
— Вдевятером? Это же бредни безумного, да простятся мне такие слова. И раз уж мы заговорили о безумии, будь добр, Стефан, объясни, почему мы называемся ратниками Христовыми, когда среди нас нет ни одного христианина?
— Для прикрытия, — без колебаний ответил тот. — Только ради защиты. Разве кто-нибудь заподозрит, что бедные ратники воинства Христова — мятежники? Это название позволило нам существовать без помех, пока мы искали сокровища. Что же до безумных речей де Пайена — я тоже вначале счел их таковыми и расспросил его поподробнее. Он действительно верит в грядущие перемены… И прежде всего, в пополнение наших рядов. Брат Гуг считает, что к нам примкнут сотни желающих со всех земель христианских.
Правители России имели разные таланты и характеры, часто их души обуревали страсти. Каждый правитель имел своих фаворитов. Новая книга В. В. Пирогова рассказывает о том, как фавориты влияли на решения монархов и кем же были эти приближенные к трону – ангелами или демонами российской власти. Многие события в авторском изложении имеют новую трактовку и влекут за собой неожиданные выводы.
Андрей Светенко – историк, политобозреватель, автор и ведущий историко-познавательных программ «Вопросы истории», «Урок истории» и «Этот день в истории» на «Радио России» и «Вести FM». Отречение от престола Николая II, Апрельские тезисы Ленина, штурм Зимнего дворца, захват власти большевиками. Вершины происходившего, хорошо видимые нам с высоты исторического полета, вписаны автором в будничную повседневную жизнь: талоны на хлеб, перебои с отоплением, всеобщая апатия и усталость. Рассказывая историю Великой русской революции, Андрей Светенко погружает читателя в события 1917 года через живые истории людей, газетные сводки, дневниковые записи. Знакомиться с книгой можно последовательно, «день за днем» или обращаться к ее содержанию выборочно, имея в виду конкретное событие. Уникальная возможность прочитать о ключевых моментах истории Российской империи! Проведите параллели с новейшей историей, ведь события столетней давности более чем актуальны и сегодня!
Судьба флорентийки Марии Медичи (1575–1642) полна удивительных взлетов и падений. Стремление к власти боролось в ней с материнским долгом и честью королевы. Ей пришлось пережить бурные времена: будучи женой Генриха IV Бурбона и королевой-регентшей при своем малолетнем сыне Людовике XIII, она закончила свою жизнь в одиночестве и бедности, переезжая из одной страны в другую, став заложницей собственного сына и не сумев противостоять его претензиям на самостоятельное правление… Насколько справедливо то, что ее образ стоит особняком по сравнению с другими выдающимися женщинами истории, судить читателю.
Первое в своем роде полное исследование Балтики как интереснейшего региона: взлет и падение величайших династий, драматические события, связанные с такими городами, как Санкт-Петербург, Стокгольм, Копенгаген, Гданьск, Ревель (Таллин), Рига и Мемель (Клайпеда), изменения, которые повлекло за собой новое мышление эпохи Просвещения, развертывание угрозы наполеоновской Франции и последствия Первой мировой войны и русской революции. Издание снабжено черно-белыми и цветными иллюстрациями, а также генеалогическими древами правящих династий и хронологическими списками событий. «Моей целью было дать общее представление об истории Балтийского региона, который объединяет различные земли, принадлежащие сейчас Швеции, Дании, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, России, Белоруссии и Германии, через жизни сформировавших ее людей.
Биографическая повесть Дюма «Любовное приключение» («Une aventure d'amour»), в которой автор светло и, скорее всего, искренне вспоминает историю своих взаимоотношений с актрисой Лиллой Бульовски, а заодно обращается к своему прежнему страстному роману с певицей Каролиной Унгер.
Роман Юрия Королькова рассказывает об истории японской агрессии на дальнем Востоке с 20-х годов до конца второй мировой войны, об отважном разведчике Рихарде Зорге и его замечательных боевых друзьях. Книга читается с большим интересом и рассчитана на массового читателя.