Рыцари света, рыцари тьмы - [202]

Де Монбар обвел всех взглядом, долее обычного задержавшись на лицах старших монахов.

— Вам всем известны наши предания, основанные на хрониках и документах, хранящихся в архивах ордена: у Иисуса была семья, Его мать звали Мария, а Яков Праведный был одним из Его братьев. Был также некий человек по имени Павел, которого иногда по непонятным причинам называли Савлом. Он зачем-то исказил истину — скорее всего, в личных целях, чтобы подстроить ее под политические и национальные интересы римлян, испытывавших недоверие, страх и ненависть ко всему еврейскому… С тех пор Церковь поощряла и подстегивала гонения евреев — народа, распявшего Христа. Но ведь сам Иисус был евреем — Он не был христианином, потому что христиан в ту пору еще не существовало. Тогда Его никто не называл Христом Спасителем; это определение появилось много времени спустя после Его казни. При жизни же Он был обычным евреем — борцом, стремящимся избавить свою страну от тяготеющих над ней жестокостей, а ее религию — от вмешательства королевской семьи инородцев-язычников. Клан Ирода успел смешать в себе арабские и греческие крови, осквернил себя родством и союзничеством с римскими оппортунистами, и ничего еврейского в нем не осталось. А Иисус входил в секту еврейских аскетов-отшельников, ярых приверженцев борьбы за религиозную и политическую свободу. Их по-разному называли: и назареи, и назариты, но в нашем ордене их привыкли именовать ессеями. Иисуса задержали и казнили из-за Его радикальных убеждений… и политической деятельности. Способ казни тоже был не случаен: распятие являлось уделом отступников и бунтарей.

Де Монбар взглядом попросил поддержки у де Пайена, и тот кивнул и жестом велел продолжать.

— Удивительное дело, братья, но все вы знаете не хуже меня из учений нашего ордена, что смерть Иисуса не вызвала в Иерусалиме сколько-нибудь значительного недовольства. За Его казнью не последовало ни мятежей, ни бунта, ни вооруженного восстания — вообще никаких протестов. Иисуса не стало, а Его брат Яков продолжал по-прежнему руководить делами их общины. Зато убийство самого Якова Праведного, погибшего через несколько лет на ступенях храма Ирода, спровоцировало брожение в обществе, а затем и открытое сопротивление властям. Вскоре после тех событий римский генерал Тит, посланный своим отцом Веспасианом, привел в Иерусалим войско, чтобы стереть с лица земли и сам город, и живущих в нем повстанцев. Римляне разрушили храм, надеясь таким образом изгнать из страны еврейский дух, — но они просчитались. Они расквитались с жителями Иерусалима, но члены общины предвидели скорый конец и успели вовремя спрятать ценные манускрипты — их подлинное сокровище, а затем бежать из поверженного в руины города, унося с собой достаточно свидетельств, чтобы однажды, когда невзгоды останутся в прошлом и будут прочно забыты, их потомки смогли вернуться и воскресить собственную историю… Друзья мои, мы и есть те самые потомки. Наши предки обосновались в землях, которые мы привыкли считать родиной. Это они сделали ее родной, смешавшись с местным населением и скрывая свое еврейское происхождение. Они и есть нынешние дружественные семейства; их предания легли в основу устава нашего древнего ордена. Теперь мы можем полностью восстановить его хроники — всю историю Иерусалимского братства: его достижения, имена его членов и их родословную, догматы и символы их веры. Мы узнаем об их борьбе за освобождение еврейского народа от тирании клана Ирода и от позорной религии, которую угнетатели навязывали иудеям.

Де Монбар несколько раз останавливался на протяжении своей речи, но никто ни разу не перебил его: монахи сидели неподвижно и завороженно слушали рассказчика.

— Итак, братья, теперь вы поняли, что именно недавно нашли в подземельях — неопровержимую истину, настоящую правду о том, что в действительности случилось с Иисусом, Его семьей и друзьями, а также с их верованиями — с религией, согласно которой они жили… Теперь остается только одно — перевести все, что записано в этих свитках. Это громадная по объему работа и столь же огромная ответственность. Ваш основной труд здесь почти завершен, и теперь вы сможете уделять больше времени дополнительным обязанностям — охране дорог в Заморье. Моей же задачей отныне будет изучение найденного материала — но не расшифровка его, поскольку на это у меня нет ни достаточных навыков, ни времени, — мои скромные знания пригодятся мне лишь для того, чтобы удостовериться в целости манускриптов. Руководствоваться при этом я буду документами, доверенными мне старейшинами нашего ордена, — с их помощью я смогу убедиться, что найденные нами письмена подлинные. Я приступаю к работе немедленно, а вам пока необходимо обсудить между собой и взвесить все последствия нашего открытия — совершенно непредсказуемые, но, несомненно, грядущие уже в ближайшие годы. Понимаю, что нет нужды напоминать вам о клятве хранить тайну, то есть оберегать эти сведения так, чтобы посторонние нашему братству даже не догадывались о них, но, думаю, вы простите мне эту излишнюю предосторожность. С сегодняшнего дня прошу вас быть вдвойне бдительными и сохранять строжайшую секретность. А теперь, с благословения брата Гуга, магистра нашей общины, позвольте мне от лица всех поименно братьев ордена Воскрешения поблагодарить вас за то, что вы своими усилиями приблизили это воскрешение.