Рыцари Круглого Стола - [49]

Между тем родился у Филиппа сын Александр, и много страшных знамений сопровождало его рождение: солнце и луна затмились, и все погрузилось во мрак; земля содрогалась, по многим местам пронеслись страшные ураганы с громом и молнией, и даже, говорят, где то выпал красный дождь. Страшно перепугался народ при виде этих знамении и решил, что это родился сын у страшного волхва и чародея Нектанеба, превращавшегося по временам в чудовищного, дышавшего огнем дракона. Но все это была неправда: родился Александр, сын Филиппа, короля македонского.

Обрадовались рождению сына король Филипп и жена его, королева Олимпия. Приставили они к нему нянек и мамок, но ребенок был так горд, что ел только с золотой ложечки, когда кормила его молодая девушка, дочь герцога. Когда же ребенок подрос и начал говорить, Филипп назначил ему в учителя лучших греческих философов и величайшего мудреца и чародея Нектанеба. Они научили его всем искусствам и всякой премудрости: обучили читать, и писать, и говорить по-латыни, и спорить; открыли ему все тайны небес, а также передали ему правила рыцарского обхождения: как говорить с дамами, судить справедливее судей и расставлять западни разбойникам; не упускать на охоте зверя — ни кабана, ни оленя; спускать соколов и ястребов; играть в шахматы и кости и фехтовать. Затем научили они его ездить верхом и владеть оружием, распознавать и любить честных людей и ненавидеть и уничтожать негодяев. Научили его играть на инструментах — на арфе, роте[9] и скрипке.

Наконец вышел он из детства и поступил в пажи. Когда минуло ему пятнадцать лет, был он высок ростом, статен, красив и силен, с курчавою головой и орлиным взглядом; все любили его, и много было людей, готовых положить за него свою душу.

* * *

Еще только десять лет было Александру. Спал он раз в своей расписной кровати, и приснился ему странный сон. Снилось ему, что, собираясь съесть яйцо, катал он его по твердой земле, и вдруг яйцо разбилось, и из него выползла змея, такая страшная, какой еще ни один человек не видал на свете. Три раза оползла она вокруг его кровати и, вернувшись в яйцо, из которого вышла, там околела.

В ужасе проснулся Александр от своего сна и не знал, спит ли он еще или бодрствует. Когда ему помогли встать и одеться, подбежал он к своему отцу и на ушко рассказал ему свой сон. Сильно удивился король, выслушав его рассказ, и разослал гонцов ко всем мудрецам в мире, даже к жившим на Красном море, прося истолковать сон своего сына.

Разослал Филипп гонцов за самыми далекими мудрецами; призвала королева лучших чародеев и ученых клериков. Первым пришел Аристотель Афинский. Собрались они все и наполнили целую комнату. Пришел туда и Филипп и рассказал сон Александра.

Пытались мудрецы один за другим истолковать этот сон, но ни одно толкование не пришлось Филиппу по вкусу. Наконец поднялся со своего места Аристотель Афинский и заговорил в свою очередь:

— Послушайте, господа, — сказал он, — яйцо, о котором идет здесь речь, не пустая штука: обозначает оно весь свет со всеми землями и морями; змея, вылезшая из него, — Александр; будет он владеть целым светом, и шесть человек после него разделят его царство. Перед смертью вернется он в Македонию, как вернулась змея в свою скорлупу.

Обрадовался Филипп, услыхав это толкование, сильно полюбил он Аристотеля и щедро одарил его золотом и серебром.

* * *

Если верить книгам, Александр учился так быстро, что в какие-нибудь двадцать дней узнавал больше, чем другой в целую сотню, и скоро постиг все — язык греческий и еврейский, латинский и халдейский, течение звезд и жизнь всей вселенной.

Прослушав, как родился и учился Александр, послушайте теперь, какие подвиги совершил он уже в свои детские годы.

Позвал он раз Аристотеля и сказал ему;

— Учитель, есть у короля два грифа[10] страшной силы; каждый из них легко поднял бы двух человек, быка и корову; они прожорливы и падки до мяса. На этих грифах поднимусь я в поднебесье и окину взором землю, которою призван править, и узнаю, каково птице летать в горячем воздухе.

— Не делайте такого безрассудства, — отвечал ему Аристотель, — если вы погибнете, всем нам будет плохо, и король велит нас повесить прежде, чем зайдет солнце.

Но Александр не послушался и, три дня проморив голодом грифов, приказал пажу привязать их к прочному креслу, сел в него и, выставив вперед два длинных шеста с привязанными к ним каплунами, заставил грифов подниматься в воздух, так как они стремились все время к этой приманке, остававшейся постоянно на одном и том же от них расстоянии.

Во время приготовлений Александра никто не мог понять, что собирался он делать, но, когда он поднялся в воздух, все пришли в ужас и стали плакать и кричать. Король Филипп выбежал на шум и, узнав, в чем дело, и видя сына своего поднимающимся в поднебесье, упал в обморок; королева была безутешна, и все придворные оделись в траур. Придя в себя, король велел бросить в темницу учителей своего сына и обещал повесить их, если они не вернут его прежде наступления ночи.

А между тем Александр поднимался все выше и выше. От близости солнца воздух казался раскаленным, и даже перья на грифах начали загораться. Не мог Александр вынести такого жара, опустил он вниз шесты с привязанными к ним каплунами.