Рыцари Дикого поля - [135]

— Но речь идет о гареме хана!

— Она княжна.

— У меня несколько княгинь. Разных. И просто аристократок. Со всего мира. Это мои любимые наложницы.

— Но княгиня Бартлинская не может украшать чей-либо гарем. Для этого она слишком…

— Стара?

— Ей еще нет и тридцати.

— М-да, — недовольно проворчал хан. В таком возрасте он предпочитал уже изгонять из гарема. — И слишком некрасива?

— Удивительно красива.

Хан опустошил половину своего кубка и с мечтательным вздохом повертел головой.

— Просто она слишком… княгиня.

— Так она — чешка? — пришел на выручку князю Богдан Хмельницкий, пытаясь увести разговор подальше от евнухов хана.

— С польской и саксонской кровью. В том числе и с кровью рода Габсбургов.

— Что всегда настораживает…

— Но все же больше — чешка, давно стремящаяся к чешскому трону.

— Что более понятно и приемлемо. Она каким-то образом связана с Польшей?

— И даже с графским родом Потоцких.

Хмельницкий огорченно вздохнул, но тут же заметил:

— Во всяком случае, это позволит ей без особых приключений проехать по Украине, погостив во владениях графа и прочих польских магнатов.

— Но у вас, насколько мне известно, нет гарема, — ревниво заметил хан, все еще не в состоянии отторгнуть разыгравшуюся фантазию от заманчивых станов своих красавиц.

— Пока что нет, — усмехнулся полковник. — Но вскоре, подражая некоторым правителям Востока, создам его. Причем исключительно из княгинь.

— Вот тогда я стану частым гостем вашего двора, Хмельницкий, — оценил его юмор хан.

— Где она сейчас? — вновь вклинился в их разговор Карадаг-бей.

Иногда Хмельницкому казалось, что он — единственный, кто по-настоящему знает, ради чего было созвано это высокое собрание, о чем здесь следует говорить, а главное, чем оно обязано завершиться.

— Какое-то время она находилась в Греции, в изгнании. Под покровительством турецкого султана.

— Странно, — вновь взялся за свой кубок хан. Мусульманские заповеди его совершенно не волновали. — Мы не знали об этом.

Но по тому, с каким возмущением он взглянул на Карадаг-бея, стало ясно: хан подозревает, что не знал только он. В отличие от своего советника.

— Завтра, — подтвердил его опасения Карадаг-бей, — если только Аллах позволит, княгиня со своей небольшой свитой высадится в порту Кафы, чтобы затем, через Перекоп, уйти в польские земли.

— Через Бахчисарай, — поправил его хан.

— Если будет так угодно, мудрейший.

— Через Бахчисарай, — еще резче настоял хан, обращаясь почему-то к Хмельницкому.

— Думаю, княгиня не откажет в визите вежливости правителю, с чьего согласия будет находиться на его землях. Несмотря на то, что она прибывает, имея охранную грамоту самого султана, — вновь с головой выдал себя советник. И вообще, было похоже, что, все изложенное ранее Тибором, мог бы изложить сам Карадаг-бей.

Мало того, Хмельницкий был уверен, что князь говорил со слов Карадаг-бея. Вот только учеником оказался совершенно бездарным. Что его явно не украшало, делая надежды на трансильванский трон еще более призрачными.

— Не откажет, — успокоил трансильванец их обоих.

— А полковника Хмельницкого с его православными воинами мы попросим чуть задержаться, чтобы потом провести княгиню до владений графа Потоцкого, — еще раз попытался удивить полковника Карадаг-бей. Не понимая, что Хмельницкий и сам уже подумал о том, что княгине, которая неминуемо вступит на украинские земли, понадобится более надежная охрана, чем та, которая прибудет с ней из Турции.

— У меня слишком мало времени, досточтимый Карадаг-бей. Но если светлейший хан позволит и если таковой будет воля светлейшего…

— Прекратите, Хмельницкий… — поразил его хан своей непосредственностью. — Признайтесь, что вам и самому не терпится припасть к венам, в которых смешалась кровь чуть ли не всех правящих родов Европы.

И теперь они рассмеялись все четверо. С этой минуты за столом сидели не военачальники, не политики, а закоренелые, знающие толк в женщинах, мужчины.

— Итак, она прибудет завтра? — уточнил Хмельницкий.

— Предполагается, — ответил Тибор.

— И ее будут встречать?

— Мои аскеры во главе с советником Карадаг-беем, — заверил его хан. — Вам такая честь не выпадет, Хмельницкий. Вы слишком влюбчивы.

Хан проговорил это с юмором, полушутя, однако Хмельницкий подумал, что подобной полушутки вполне достаточно, чтобы «костер» разгорелся не на просторах далекой Моравии, а значительно ближе. Причем очень опасный костер, который трудно будет погасить, ибо гасить всем им придется одно и то же пламя. Толпясь. В том числе и трансильванскому князю. Не говоря уже о Карадаг-бее, раньше всех оказавшемуся у ног княгини.

— Тем временем я займусь поиском невесты для своего сына Тимоша. Насколько я понял, ему нравятся смазливые татарки.

— Знатный жених, — согласился хан. — У нас появится принц, объединивший два великих рода — Гиреев и Хмельницких. — Однако, немного замявшись, тут же уточнил: — И претендующий сразу на два трона… Жизнь показывает, что обычно такие люди не получают ни одного. Не успевают.

Хмельницкий и Ислам-Гирей молча переглянулись.

Это был поединок не столько отцов, сколько правителей, заботящихся о том, в чьих руках окажутся их неосвященные Римом короны.