Рыцарь XX века - [59]

Как прекрасна эта духовная связь! Как удивительно хороша эта дружба двух любящих сердец. Аль-Хамиси пишет стихи о счастье. Они пришли к нему в часы, озаренные светом любви. Ему казалось, что никогда прежде он не видел таких восходов и закатов. Никогда прежде птицы не пели так восхитительно. «Они поют так, как им положено петь в раю», — говорил он Фатин. И города вдруг показались еще красивей. Он полон сил и новых замыслов.

Я живу,

Упоение светом

До краев затопило меня.

Дни идут.

Я пытаюсь понять

Тайну, скрытую в шествии этом.

Но конец его тает в веках.

В неизвестность уводит дорога,

Словно лик недоступного бога,

Жизнь скрывает свой смысл в тайниках.

Я пою в иллюзорном раю

Соловьем, захлебнувшимся страстью…

Я живу,

Я хмелею от счастья…

* * *

Прошло несколько лет после женитьбы на Фатин. Аль-Хамиси уже привык к домашнему уюту, к ласковому и заботливому отношению своей подруги. Его восхищал ее характер, необыкновенно спокойный. Оптимистическое отношение к многочисленным трудностям помогало поэту стойко переносить постоянное гонение. Его преследовали угрозы и неприятности, связанные с тем, что аль-Хамиси не мог примириться с отсутствием демократии. Он постоянно умудрялся печатать что-то недозволенное, «порочное», как считал невежественный министр информации. Аль-Хамиси находил утешение в поэзии, в бесконечном восторженном обращении к природе. Он говорил своему другу Мухаймару:

— Все прекрасное в нашей жизни дарит нам природа. Я убежден, что красота земная и человеческая тесно связаны.

Как, встретившись, заря и темнота

Рождают в небе дивные цвета,

Так встреча двух людей несет разгадку

Той тайны, что в природе разлита.

— В твоей поэзии, друг мой аль-Хамиси, они очень связаны. Это чудесно! Я восхищаюсь твоей Фатин и всегда радуюсь, когда вижу рядом ваши сияющие лица. Вы созданы друг для друга. Встреча ваша так закономерна. Я не могу себе представить тебя без Фатин. Она словно приподняла темную вуаль, прикрывающую твою душу, сняла скорбь и печаль, связанную с одиночеством. И вот перед нами счастливое семейство. Дай вам бог долгих радостных и безмятежных лет! Как это нужно твоему таланту и твоей общественной деятельности! Человек не может жить в одних горестях. А их так много в нашей жизни, в нашем несправедливом обществе. Сколько душевных сил отнимает неравная борьба за справедливое устройство государства.

— Ты прав, Мухаймар! Фатин озарила мне жизнь и стала моей верной помощницей в общественных делах. Да и в театре она мне товарищ, беспредельно преданный моим замыслам. Мне выпало великое счастье!

Когда министерство культуры закрыло театр аль-Хамиси в Каире, поэт решил предложить свои гастроли драматическому театру в аль-Мансуре. Перед отъездом, прощаясь с Фатин, аль-Хамиси вспомнил дни своей юности, когда посещение театра было самой большой радостью в его одинокой, неустроенной жизни.

— Там ты впервые увидел «Ромео и Джульетту»? — спросила Фатин. — Это просто счастье приехать в город своего детства и в том театре, который принес первые радости, первые открытия великого искусства, поставить свои пьесы. Как я буду стараться сыграть с увлечением, вдохновенно! И как хорошо, что музыка, которую ты мне вчера сыграл, позволит создать настроение, подобное золоченой раме для хорошей картины. Поезжай, мой друг! Договаривайся! А я буду готовиться к отъезду.

Аль-Хамиси получил приглашение театра аль-Мансуры показать все спектакли своего репертуара. Перед возвращением в Каир он получил телеграмму, которая его очень встревожила: «Приезжайте немедленно». Телеграмма за подписью горничной была необычна. Он подумал, возможно, Фатин заболела, а горничная, отправляя телеграмму, решила, что может подписаться своим именем.

Тревога не оставляла его всю дорогу. Наконец-то он у дверей своего дома, дрожащей рукой вытаскивает ключ. Он входит в тихий пустой дом. На кухне рыдающая горничная.

Его Фатин, его любовь, его счастье… Все кануло в бездну. Случайно взорвался газ в квартире. Фатин не стало.

Горе поэта безгранично. Не было на свете человека более несчастного, более потрясенного. Как жить? Как жестока судьба! Снова одиночество и печаль — его неразлучные спутники.

Аль-Хамиси простился с подругой своих счастливых дней и закрылся в затемненной комнате. При свечах, перед портретом любимой Фатин он изливал свое горе в стихах. За три дня он написал одну из самых прекрасных книг. «Книга любви» потрясла тысячи сердец. Она вызвала сочувствие страданиям человека и великого поэта.

…Любовь моя осталась сиротой.

Когда навек любимую теряем,

Печален наш удел, — ведь вместе с той,

Единственною, жизнь казалась раем,

Симфонией любви и красоты,

И танцем — тем, в котором мы кружились,

И ритмом — тем, в котором вдруг забились

Два любящие сердца, две мечты.

Весь мир звенел натянутой струной,

Любовь была поэмой небывалой,

Неведомою силою шальной,

Сорвавшею с той жизни покрывало.

Любовь была нектаром и цветком,

Любовь побегом юным прорастала,

Она была Сезанновым мазком

И пеньем птиц…

И вот тебя не стало…

* * *

Я зажигаю памяти свечу

Своей тоской,

И в колебаньях света

Я вижу нашу встречу. И за это

Бесчисленными ранами плачу.