Рыцарь XX века - [28]

Мать не сразу отпустила Абд ар-Рахмана. Она прижала к горячим губам его руки и долго не отпускала. Потом она попросила не уходить. Не пускать к ней Бусайну, которая притаилась в соседней комнате и, стоя за дверью, пыталась подслушать разговор брата с матерью. Но ей ничего не удалось услышать. Аиша молча смотрела на сына, словно прощалась. Лишь поздно ночью, когда Аиша задремала, он поспешил в аптеку. Пошел кратчайшим путем, через темные переулки, едва различая дорогу. Вокруг ни души. Тишина и темнота. Вдруг вспыхнул ручной фонарик, и грубый голос из темноты потребовал деньги. Перед ним был вор.

— Ты что молчишь! — крикнул он, протягивая руку с ножом. — Дай деньги, видишь, какой у меня нож?

Абд ар-Рахман протянул вору деньги и сказал, что эти пять фунтов нужны для покупки лекарства умирающей матери. В доме нет и пиастра, он идет в аптеку. Вор спрятал нож, протянул Абд ар-Рахману пять фунтов и предложил проводить его до аптеки, на случай, если встретится другой грабитель.

Они получили лекарство, и вор проводил Абд ар-Рахмана домой. Увидев умирающую, вор вынул из кармана десять фунтов и подал их Абд ар-Рахману.

— Я не оставлю тебя в такой беде, — сказал он и попросил разрешения остаться в доме до утра.

Аиша умерла на рассвете. Вор принял самое горячее участие в печальной церемонии. Он покинул дом Аиши после похорон. Уходя, он сказал Абд ар-Рахману, что считает себя его другом и всегда будет готов помочь в трудную минуту.

Вскоре аль-Хамиси получил извещение из деревни о смерти отца. Он так же, как и мать, долго болел, но ни разу не смог воспользоваться услугами врача. Это было недоступно бедному феллаху.

Печаль и одиночество обрушились на юношу, еще не узнавшего жизни, не постигшего радости светлых дней.

— Почему так много горя? — вопрошал он неведомое божество. Его скорбь вылилась в горестных стихах.

Я слышу голос матери моей.

Она ушла,

Порвав цепочку дней,

Звеном ее упав в траву забвенья.

Но эхом из-за белых облаков,

Как в детстве, очарованно-легко

Звучит напев, неся успокоенье.

Благослови!

Витай над нашим домом,

Звездою материнского тепла

Свети в пути опасном, незнакомом;

Я жизнь влачу, как тяжкие оковы,

Далеко от родимого угла.

Ненастье дни мои заволокло,

Убила боль истерзанную душу,

И звезды,

Что сияли мне в минувшем,

Осыпались, как битое стекло.

Где мать моя?

Где мой отец зарыт?

Куда исчезли дорогие лица?

Сад жизни облетел,

Но осень длится,

И даль пустыни вымершей страшит.

Доколе мне в песках ее брести?

Как ужас этот мне перенести?..

* * *

Отчаяние Абд ар-Рахмана было безгранично. Почему так жестока судьба? Как случилось, что он не успел помочь матери? Не заработал денег на врачей, на лекарства. Он так мечтал заботиться о маме. Она была так добра. Она была так красива. Как жить в полном одиночестве? Когда он был мальчиком, его никогда не покидала надежда вернуться к маме. Он вернулся… Поздно! Поздно! Как жестока жизнь! Каким сильным нужно быть, чтобы выжить. Отчим сказал, что на днях покидает Каир, где ему не было счастья. Он забирает с собой Бусайну, уезжает к своим братьям, они обещали ему помочь.

— Ты уже взрослый, устраивайся, Абд ар-Рахман, — сказал он через несколько дней, укладывая вещи. — Я не предупредил тебя, квартира сдана хозяину. Сегодня он займет ее. Поищи себе ночлег.

Абд ар-Рахман простился с Бусайной, которая не переставала плакать и умоляла поехать с ними. Она полюбила своего старшего брата и помнила, с какой любовью мама встретила сына. Но что делать? Жизнь жестока.

Аль-Хамиси разыскал свой старенький портфель, сложил в него несколько рубашек, бритву и зубную щетку — все его достояние. Значительное место заняли рукописи. Теперь он будет все это таскать с собой. Денег хватит на несколько завтраков. Отныне он среди многих бездомных жителей богатой египетской столицы. Он будет проводить ночь на скамье в парке. А больше негде.

Первые несколько ночей он не мог уснуть. Не мог приспособиться. Не мог улечься на узкой и короткой скамье. Надо было суметь подобрать ноги, чтобы не висели, портфель положить под голову. Лучше было сидеть. Но кто бы мог подумать, что сидеть на жесткой скамье целую ночь — настоящая пытка.

Как-то, дождавшись утра, аль-Хамиси побрел по узеньким улицам старого города и вдруг увидел Бадиу. Она радостно бросилась к нему:

— Абд ар-Рахман! Какая счастливая встреча! Я часто думала о тебе, беспокоилась. Нашел ли ты работу? Как устроился? Мне повезло. Я разучила все твои песни из нашего репертуара и постоянно выступаю в одном хорошем ресторане. Я довольна! Видишь, даже приоделась. У меня есть деньги. — Она весело щебетала и, не услышав ни одного слова, вдруг остановилась и спросила: — Что с тобой, Абд ар-Рахман? Ты так печален. Что-нибудь случилось?

— Много горя, — ответил аль-Хамиси. Он рассказал обо всем, что произошло в его семье за последнее время. Рассказал о том, что нет у него крыши над головой и надо искать работу, а если не найдешь — погибнешь.

— Это ужасно! Это невозможно допустить. Ты не должен ночевать на бульваре. Ты пойдешь со мной, мы будем жить на заработанные мною деньги. Я тебе обязана своими успехами. Твои песни помогли мне сделать карьеру.