Рыцарь XX века - [27]

Аль-Хамиси поспешил к гостю. Оказалось, что отец прислал ему десять фунтов. Просил передать, что накопил немного денег, чтобы помочь Абд ар-Рахману приодеться.

Аль-Хамиси был растроган вниманием отца. Он знал, что эти десять фунтов — целое состояние в деревне. Их долго копил отец. Но если уж послал, то надо воспользоваться лучшим образом. Ему давно уже хотелось побывать в опере.

— Сегодня счастливый день, — сказал аль-Хамиси другу. — Я приглашаю тебя в оперу.

Вместе с Али-Мухаммедом они тут же, не откладывая, остановили извозчика и поехали в оперу за билетами. Аль-Хамиси думал о том, что сможет наконец купить нужные ему книги. Купит нарядное платьице сестричке, внесет взнос в Народный университет, где начал учиться на факультете филологии.

Вдруг аль-Хамиси обратил внимание на возницу. Хозяин этого старого, ободранного экипажа был худ, как скелет. Лицо его было желтого воскового цвета, печальные слезящиеся глаза. Кашель сотрясал его тело.

— Мне кажется, бедный возница болен туберкулезом, — прошептал аль-Хамиси, обращаясь к Али-Мухам-меду. — Он немыслимо худ, а как кашляет. Бедный человек!

Когда они подъехали к театру, аль-Хамиси протянул извозчику свои десять фунтов. Это была одна ассигнация.

— Помилуй бог! — воскликнул бедняга. — В жизни не держал в руках таких денег. Дай мне мелочь, я ведь не могу разменять эти деньги.

— Бери, не надо разменивать, — сказал аль-Хамиси, покидая экипаж.

Извозчик кинулся за ним, протянул ассигнацию и снова попросил мелочь.

Али-Мухаммед взял деньги и сказал, что разменяет у лавочника. Но аль-Хамиси не согласился. Он сунул деньги вознице и, взяв под руку друга, поспешил с ним к дверям театра.

— Ты сумасшедший! — воскликнул Али-Мухаммед. — Что ты сделал? У тебя нет и монетки на трамвай, а ты отдал первому попавшемуся целых десять фунтов. Я догоню его и заберу.

— Ты прав, у меня нет даже мелочи. Мы не пойдем в оперу и домой вернемся пешком. Но мы помогли несчастному, который так тяжко болен. Он не может больше погонять свою дохлую лошадку. Как только у меня появятся деньги, я тотчас же приглашу тебя в оперу. А пока прошу прощения!

— Если ты отдал все свое достояние в здравом уме, то ты святой! — сказал Али-Мухаммед, прощаясь с другом.

Через несколько дней многие друзья аль-Хамиси называли его святым.

— Но в отличие от святых дервишей, — говорил смеясь Али-Мухаммед, — наш святой не просит у прохожих помощи, а отдает последнее прохожему, который ничего не просил, а наоборот, умолял забрать у него деньги, свалившиеся с неба.

Работы не было. Аль-Хамиси целые дни что-то писал, закрывшись в крошечной комнате. Аиша не решалась спросить, над чем он работает. Но настал день, когда он сам обратился к матери.

— Мама, я дал клятву. Послушай мое стихотворение. Оно называется «Клятва».

Тобой дышу я, родина моя!

Твое дыханье было первым чудом,

Наполнившим мне грудь,

Когда оттуда,

Из пасмурной страны небытия,

Пришел я в мир живых,

И ты стояла

У изголовья матери, когда

В счастливых муках

Та меня рожала.

О родина моя!

Прошли года,

Я проникаю в тайны мирозданья,

Ты проводник мой на стезе познанья.

В тебе лежат пластами времена:

Начальный хаос,

Первый проблеск света,

Когда впервые юная луна

Всходила над безлюдною планетой.

Тобой дворцы и храмы возводились

Там, где когда-то рос чертополох,

Ты зеркало, в котором отразились

Процессии бесчисленных эпох,

Ты факелом в кромешной темноте

Путь освещала знанью и мечте.

О родина, благодаря тебе я

Все краски этой жизни различил,

Когда еще младенцем в колыбели

Я от тебя в подарок получил

Лазурь морской волны и небосвода,

И гребни дальних гор в рассветный час,

Оправленные в золото восхода,

И сад теней, когда в пучине гас

Луч солнца, погружавшегося в воду.

Ты для меня и небеса, и твердь,

Мой хлеб и воздух,

И бессильна смерть

Когда-нибудь нас разлучить с тобою,

Ты стала воплощенною мечтою,

Я вспоен молоком твоим и медом

И вскормлен хлебом твоего народа,

Крови моей бурлящее вино

Твоим горячим солнцем зажжено.

Я, как и ты, трудом крестьян рожден,

Рожден трудом египетских рабочих,

Во мне теперь навеки воплощен

Их жаркий пот,

Безрадостные ночи,

Нужда и голод,

Скорбь и нищета —

Я все с народом вместе испытал…

Это начало, милая мама, когда допишу, прочту тебе.

— Я все понимаю, мой друг. Ты не напрасно скитался по бедным деревушкам долины Нила. Дай тебе бог долгих и счастливых лет. И пусть расцветает твой талант!

Это были едва ли не последние слова матери.

В тот день, который остался в памяти на всю жизнь, отчим уехал в Суэц, где жили искусные мастера мебели. Они выполняли заказ для мебельного магазина. Абд ар-Рахман вернулся домой в сумерках. Он застал мать в постели. Она непрерывно кашляла, лицо пылало, ее мучил жар.

— Тебе плохо, мама, я пойду за доктором, — воскликнул испуганный Абд ар-Рахман. — Есть ли сколько-нибудь денег?

— Есть десять фунтов, — ответила Аиша, — возьми в шкатулке. Зови врача, — прошептала она едва слышно, — мне худо.

Врач жил недалеко. Вскоре он пришел, прописал лекарство и, прощаясь с Абд ар-Рахманом на пороге дома, сказал, что больная в очень плохом состоянии. Абд ар-Рахман отдал врачу пять фунтов и собрался в аптеку. У него оставалось еще пять фунтов, и он подумал, что этих денег достаточно для покупки лекарства.