Рыцарь в сверкающих доспехах - [100]

Плотный обед Даглесс несколько раз просился наружу. Но хуже вони и грязи было сознание, что почти все эти болезни вполне поддавались лечению современными методами. До нее вдруг дошло, что по пути встречалось очень мало людей старше тридцати лет. Родись она в шестнадцатом веке, вряд ли дожила бы до десяти. В десять у нее лопнул аппендикс, и потребовалась срочная операция. Но кто бы сделал ее в шестнадцатом веке? Впрочем, вероятнее всего, она погибла бы уже при рождении, поскольку шла ножками вперед и у матери началось кровотечение.

Думая об этом, она постепенно начала смотреть на окружающих людей новыми глазами. Они были борцами, сумевшими победить смерть, настоящими здоровяками!

По всему пути следования всадников люди выходили из хижин или бросали работу, чтобы поглядеть на процессию роскошно одетых господ на породистых конях. Леди Маргарет и ее сопровождение махали крестьянам, и те кланялись в ответ. Даглесс решила, что они важнее рок– и кинозвезд и членов королевской семьи, вместе взятых, и тоже принялась махать крестьянам.

Судя по растертым ягодицам и сведенным судорогой ногам Даглесс, они ехали вот уже несколько часов, прежде чем остановились на зеленом лужке, выходившем на поле, где паслись овцы. Один из мужчин помог Даглесс слезть, и та похромала к Гонории, сидевшей на расстеленном прямо на влажной земле покрывале.

– Понравилась прогулка? – спросила она.

– О да, не меньше кори и коклюша, – буркнула Даглесс. – Насколько я поняла, леди Маргарет оправилась от простуды?

– Леди Маргарет – очень энергичная женщина.

– Это заметно.

Они дружно помолчали. Даглесс рассматривала живописный пейзаж, стараясь не думать о встрече с Николасом. Но ничего не получалось.

– Скажи, Роберт Сидни действительно друг сэра Николаса? – вырвалось у нее.

– Сердечный друг, – подчеркнула Гонория.

Даглесс вздохнула. Значит, Николас и Роберт Сидни – «сердечные друзья». Неудивительно, что Николас не способен плохо подумать об этом человеке. Та еще дружба! Николас забавляется с женой Роберта на столе, а тот, в свою очередь, замышляет избавиться от друга руками королевы.

– Роберт Сидни – настоящий «pillicock», – пробормотала Даглесс.

– Ты была знакома с ним раньше? – спросила шокированная Гонория. – Что именно ты о нем знаешь?

– Ничего, и он совершенно мне безразличен.

Гонория выглядела такой озадаченной, что Даглесс спросила, что такое «pillicock».

– Нежное словечко. Что-то вроде «смазливый повеса».

– Нежное словечко? Но…

Она осеклась. Когда Николас просил ее вернуться вместе с ним в шестнадцатый век и готовить там его любимые современные блюда, она назвала его всеми мыслимыми ругательствами, а Николас добавил к списку еще и это слово. Должно быть, ему нравилось, что рассерженная женщина отпускает ему комплименты.

Даглесс улыбнулась воспоминаниям. Он действительно смазливый повеса!

Одна из женщин, как объяснили Гонории, служанка камеристки леди Маргарет, стала раздавать маленькие пирожные из тертого миндаля.

– Кто была та красивая брюнетка, сидевшая рядом с Николасом за обедом? – поинтересовалась Даглесс, энергично жуя.

– Леди Арабелла Сидни.

Даглесс поперхнулась и закашлялась. Изо рта фонтаном брызнули крошки.

– Леди Арабелла? Она здесь давно? Когда приехала? И когда нас покинет?

Открытка! Вот где она видела эту женщину: на открытке, купленной в Белвуде.

Гонория улыбнулась:

– Прибыла вчера вечером и уезжает завтра утром. Отправляется во Францию вместе с мужем. Они пробудут там много лет, поэтому она хотела попрощаться с миледи Маргарет.

Мысли Даглесс заметались. Если истории со столом еще не было, а завтра Арабелла уезжает, значит, сегодня все должно случиться. И только она в силах это предотвратить!

Даглесс неожиданно схватилась за живот, согнулась и застонала.

– Что с тобой? – встревожилась Гонория.

– Мне нехорошо. Что-то с животом. Я должна срочно вернуться домой.

– Но…

– Мне плохо, – повторила Даглесс, для убедительности застонав еще громче.

Гонория подбежала к леди Маргарет и через минуту вернулась.

– Мы получили разрешение. Я возьму конюха и провожу тебя.

– Спасибо! Только едем быстрее.

Гонория, вскинув брови, смотрела вслед Даглесс, бодро семенившей к лошади. Сейчас девушка казалась совершенно здоровой!

Даглесс с удовольствием перекинула бы ногу через дурацкое дамское седло, но на другой стороне не было стремени, поэтому приходилось скакать боком. Зато она взяла маленький хлыст и принялась охаживать бока лошади. Подавшись вперед, она припала к гриве животного, несущегося по грязной ухабистой дороге.

Позади скакали конюх с Гонорией, делавшие все возможное, чтобы не отстать.

Дважды Даглесс заставила коня прыгать: один раз через поваленный фургон, другой – через тачку. И едва не раздавила ребенка, перебегавшего дорогу, к счастью, вовремя успела натянуть поводья. Разогнала стадо гусей, разлетевшихся во все стороны с недовольным гоготом.

Добравшись до дома, она слетела с седла, запуталась в тяжелых юбках и упала. Но, не тратя времени, вскочила и побежала: распахнула ворота, взлетела на крыльцо и ворвалась в дверь. Но тут пришлось остановиться и оглядеть лестницу. Где? Где Николас? Арабелла? Стол?