Рыцарь теней. Принц Хаоса - [42]

Что сегодня? Весь день рубить мечом стену хрустального грота? Или вновь явится Джасра и попытается меня прикончить?

Что-то не так. Произошла чертова уйма событий с участием Джарта и Корэл, Люка и Мэндора, и даже Джулии. Неужели все это мне приснилось?

Паника накатила и прошла, сознание окончательно пробудилось, а с ним вернулись и воспоминания. Я зевнул. Все снова было прекрасно.

Я потянулся. Сел. Протер глаза.

Да, я действительно в хрустальной пещере. Нет, все, что случилось с тех пор, как Люк меня сюда заточил, - не сон. Я вернулся добровольно, потому что: (а) здесь можно хорошенько отоспаться за ничтожное по амберскому счету время; (б) потому что тут никто не достанет меня через карту, и (в) вполне вероятно, что даже Путь и Логрус не Могут сюда проникнуть.

Я откинул с лица волосы, встал и пошел в сортир. Правильно я придумал, что велел Призраку перенести меня сюда сразу после разговора с Дворкином. Я проспал не меньше двенадцати часов - крепко, без сновидений, лучше не бывает. Я выпил кварту воды из бутыли, остальное плеснул на лицо.

Одевшись и спрятав постель в кладовую, я вышел в прихожую и стал под отверстием в потолке. Оттуда лился дневной свет. Я и сейчас помнил слова Люка в день, когда он меня здесь заточил, и я узнал, что мы с ним в родстве.

Я вытащил из-под рубахи Судный Камень, поднял его, взглянул на просвет. Никаких картинок.

Ну и хорошо. Мне лишние помехи ни к чему.

Я сел по-турецки, продолжая смотреть на Камень. Самое время покончить с этим раз и навсегда, покуда я бодр и полон сил. Как и советовал Дворкин, я стал отыскивать в рубиновой глубине Путь.

Через какое-то время он начал проступать. Не так, как если бы я его вообразил, но то и не была тренировка воображения. Контуры обретали четкость. Казалось, они не возникают, а были там все время, а я только сейчас пригляделся. Вероятно, так оно и обстояло на самом деле.

Я набрал полную грудь воздуха, выдохнул, позволил изображению померкнуть, потом повторил все с самого начала. Теперь я внимательно изучал рисунок линий. Отец рассказывал, как настраиваются на Камень, но я многое позабыл. Когда я сказал об этом Дворкину, тот велел не беспокоиться - дескать, различишь в Камне трехмерное подобие Пути, отыщешь точку входа и пройдешь насквозь. На дальнейшие мои подробные расспросы он только хихикнул и еще раз велел не беспокоиться.

Ну и ладно.

Я медленно повернул Камень, приблизил его к глазам. Внезапно справа открылось маленькое отверстие. Я сфокусировался на нем, и отверстие как бы ринулось на меня.

Я вошел и оказался внутри драгоценного камня. Больше всего это походило на американские горки в Луна-парке. Я то летел вдоль извилистых линий, чувствуя переходящее в тошноту головокружение, то усилием воли сокрушал рубиновые преграды, карабкался, падал, скользил или протискивался вперед. Я почти забыл про руку с цепью, про свое тело - о нем напоминал лишь заливающий глаза пот.

Не знаю, как долго я подстраивался в лад Судному Камню, высочайшей октаве Пути. По словам Дворкина, Путь хотел уничтожить меня сразу по завершении странного приключения. Он сказал, это не только и не столько из-за моей грубости, но в подробности входить отказался - это-де повлияет на мой возможный дальнейший выбор, который следует сделать свободно. Бред собачий, хотя в остальном Дворкин поражал своим здравомыслием, вопреки всему, что гласят о нем предание и молва.

Мой рассудок блуждал в багровом нутре Камня. Участки Пути, которые я прошел и которые мне предстояло пройти, змеились слепящими молниями. Я был уверен: сейчас мой рассудок врежется в невидимую Преграду и разобьется вдребезги. Меня несло неостановимо, все быстрей и быстрей. Я знал: из Камня нет выхода, пока не пройдешь его до конца.

Дворкин считал, что от Пути, когда я вернулся проверить, кто по нему идет, меня спас Камень. Однако оставить его при себе надолго - тоже гибельно. Дворкин посоветовал настроиться на Камень - как отец и Рэндом, - а потом вернуть его на место. Тогда во мне останется образ более высокого порядка, который защитит от Пути не хуже самого Камня. Спорить с человеком, который предположительно создал Путь с помощью Камня, не приходилось. Я согласился. Только я слишком устал, чтобы сразу последовать совету. Вот почему я велел Призраку вернуть меня в хрустальное убежище, где можно хорошенько выспаться.

А теперь, теперь… я плыл. Я кружился. Иногда я застревал. Тело мое было снаружи, но Преграды не стали от этого более проницаемыми. После каждой я чувствовал себя выжатым, словно пробежал милю с олимпийским результатом. На одном уровне я сознавал, что держу в руке Камень, в котором прохожу посвящение, на другом - чувствовал, как колотится мое сердце, на третьем - припоминал отрывки из лекции по антропологии, читанной нам Джоан Галифакс многие годы назад. Пространство вращалось, как «Гейзер Пик» урожая 1985 года в бокале - а кто сидел тогда напротив меня? Неважно… Вверх, назад, вспять. Кроваво-алый прилив ослабевал.

В моей душе запечатлелся образ. Вначале было слово - мне не произнесть… Ярче, ярче. Быстрее, быстрее. Меня несет к рубиновой стене, ударяет со всего размаху… Ну что же, Шопенгауэр, померяемся волей, чья возьмет. Прошли год или два, и вдруг преграда исчезла. Меня влекло, меня несло в сияние взорвавшейся звезды. Алое, алое, алое, и я в нем, как моя «Звездная вспышка» - лечу, расправив паруса, к цели…