Рыцарь Родриго и его оруженосец - [13]

Ведь и морские чудища, ледяные великаны и сам чёрт существовали только в сказках Родриго Грубиана. В Страхопуще их точно не было. Там жили, помимо медведей, удавов, блуждающих огоньков и обычных ночных зверьков, разве что болотные друды, подколодные гномы да кобольды. А на них Малыш, жаждущий приключений, даже внимания не обращал – видимо, оттого, что болотные друды, подколодные гномы и кобольды хотя и часто встречаются в тёмных лесах, но редко попадаются в тех историях, которые любил Малыш.

Особенно натерпелись от него в тот день подколодные гномы, потому что невнимательный Малыш то и дело наступал им на головы. Он и кобольда сбил с ног, думая при этом, что всего лишь отстраняет с дороги ветку. И тщетно окрик болотного друда предостерегал его, чтоб не наступил на только что вырытую болотную нору, – Малыш не услышал. Ведь он был по уши занят мечтами о морских чудищах, ледяных великанах и о самом чёрте, а остаток мыслей тратил на то, как бы совершить самое опасное из преступлений. Может, напасть на царскую карету, как это делал Родриго Грубиан, заодно разгромив в одиночку целый эскадрон рыцарей? Или лучше ограбить королевскую сокровищницу и вынести оттуда мешки бриллиантов и золота?

Малыш уже обдумывал следующие варианты преступлений, когда пропустил мимо ушей отчаянный крик друда и провалился в чёрную, особенно глубокую болотную дыру. Трясина, булькая, сомкнулась над его рыжеволосой головой. Но не думайте, что на этом кончится история Малыша, ведь местный болотный друд не собирался ни с кем делить своё обиталище. Он вытолкал непрошеного гостя, и Малыш, откашливаясь и отплёвываясь, снова очутился на твёрдой лесной почве. Отдышавшись, он с удивлением оглядел себя. С головы до ног он был покрыт чёрной грязью. Из ярко-пёстрого костюма Арлекино, сшитого мамой Дик, не видно было ни лоскутка, и, когда Малыш ощупал голову, под пальцами он больше не ощутил свою рыжую шапку волос, а только влип в слой грязи, такой клейкой, что даже со щёк не смог её оттереть.

– Ну и ладно, – сказал он себе. – Если дядя Родди не разрешил мне надеть доспехи, пусть эта липкая грязь будет моими доспехами.

Это показалось Малышу подходящим для рыцаря-разбойника, потому что очень уж чистым рыцарь-разбойник и не мог быть. Представить себе нельзя, чтобы рыцарь-разбойник позволил маме Дик засунуть себя в корыто для мытья, как это позволял с собой проделывать Малыш до того, как подался в рыцари-разбойники. И эта мысль так понравилась Малышу, что он продолжил путь через Страхопущу в приподнятом настроении и вскоре, весело насвистывая, вышел на опушку леса.

Он очутился на холме с видом на живописную долину. Тут не было ни крутых скал, какие громоздились вблизи Лихогорья, ни мрачных громадных деревьев и коварных болотных ям, как в Страхопуще.

Тут были лишь пологие холмы, по холмам вились дороги, вдоль дорог покачивались от мягкого бриза пышные кусты. Вот только что вершины Страхопущи омрачали Малышу путь, а теперь на синем небе сияло солнце, благосклонно озаряя зелёные луга.

В бывшем ярком костюме Арлекино Малыш хорошо бы вписался в этот ландшафт, но в своих новых грязевых доспехах он выглядел скорее исчадием Страхопущи, как будто его породили чёрные скалы Лихогорья во время камнепада, а друды вскормили его своими проклятиями.

Правда, Малыш и думать забыл о том, что он весь покрыт панцирем грязи. Он смотрел вдаль, на ландшафт своего будущего преступления как на красиво упакованный подарок и даже не удивился, когда на вершине дальнего холма показалась карета, будто кто-то вызвал её сюда специально для него.

– Прекрасно, – сказал он себе. – Вот и решился вопрос с моим опасным преступлением.

С этими словами Малыш ринулся вниз по склону.

Приближавшаяся карета и впрямь была словно из выдуманной Родриго Грубианом истории, настолько она отвечала всем запросам Малыша. Родриго Грубиан, сидя в своём кресле с высокой спинкой, не мог бы выдумать лучше. Потому что эта карета не только была выкрашена в царственный белый цвет, но в неё были впряжены четыре царственно белых коня, а сопровождала её группа всадников в сверкающих доспехах.

– Сейчас я насажу этих рыцарей на пику, словно сосиски, – говорил себе на бегу Малыш, даже не вспомнив о том, что у него вообще нет никакой пики.

Радостное предчувствие Малыша росло с каждым шагом по мере приближения к карете. Напасть на неё ему казалось тем привлекательней, чем лучше она выглядела. Ах эти золотые спицы так быстро вертящихся колёс! А как искусно выкованы фонари, закреплённые по бокам облучка! А как изукрашена золотом сбруя четвёрки лошадей! И знамя, что трепещет над каретой, – не королевская ли корона вышита на нём?

Ликующий крик Малыша разнёсся над лугами и дорогами, над зелёными холмами и ввысь до самого синего неба. И конечно же этот крик достиг кареты. Его услышали всадники, и кучер на облучке, и его сменщик рядом, и двое грумов-слуг, стоявших на запятках кареты, как в наши дни мусорщики, что ездят на запятках мусорных машин. Но это, разумеется, совсем неподходящее сравнение!

И все они – и всадники, и кучер, и сменщик кучера, и оба грума – увидели бегущего им навстречу Малыша. Но Малыша ли видели они? Того ли маленького мальчика, который удрал из родительского кукольного театра, чтобы устроиться оруженосцем к страшному рыцарю-разбойнику, но по дороге к своему испытанию провалился в глубокое болото? Конечно же нет! Они увидели чёрное чудовище, которое неслось им навстречу, крича так, словно сам чёрт в него вселился.