Рыцарь пентаклей - [43]

Аромат в камере стал просто нестерпимым.

«Боги, ну и вонь», — с отвращением подумал Шрам, стискивая зубы. Он лихорадочно пытался найти хоть какой-либо шанс выбраться — и не находил.

— К делу, Вильям, — сказал Регент. — Тебе никто не поможет. Твои друзья прямо сейчас, как мне докладывали, делят твою империю и, пока ещё несмело, грызутся друг с другом. Точно так же мне докладывали, что в городе появился ещё кто-то. Какой-то выскочка. Это он с тобой сделал?..

Шрам машинально кивнул.

— Я так и думал, — голос улыбнулся, и у Вильяма мороз пробежал по спине: Регент никак не мог видеть кивок. — Ты расскажешь мне о нём. И ещё о многом-многом другом. Например, о том, как ты научился игнорировать мои прямые приказы.

В темноте раздался шершавый звук кремня, ударяющего о кресало. Вспыхнуло и погасло созвездие искр, от которого остался маленький-маленький огонёк, показавшийся после кромешной тьмы ослепительным.

— А если ты не будешь говорить… — огонёк поднялся и осветил лицо Регента. Верней, то, что когда-то давно было лицом.

И Вильям Шрам, головорез со стажем, заверещал на всё подземелье, чувствуя, как рассудок покидает его.

10

Дневная духота обернулась ночным ливнем. Из собравшихся над городом туч хлестало так, словно город оказался на дне раковины и Бог-Посудомойщик выкрутил кран на полную, стараясь оттереть Брунеген до первозданного состояния. Белые хлопья пены в сточных канавах лишь усиливали это впечатление. Что-то потоки воды, конечно же, смыли: например, дороги на некоторых улицах и некоторую часть мусора, но остальная часть города упорно сопротивлялась, как засохшая гречка на дне не залитой вовремя тарелки.

Ливень бросался вниз волнами, как будто шли на приступ целые армии капель, и когда очередная волна достигала земли, складывалось впечатление, что это не дождь, а чуть менее плотный океан, вздумавший вдруг заглянуть на сушу.

В такую погоду даже не суеверные люди на всякий случай проверяют, заперты ли у них все замки. И именно в такую погоду в одну из дверей постучали.

— Кого это там несёт? — удивился хозяин дома. Он задумчиво почесал чёрную с проседью бороду и отложил в сторону сапог, который пытался починить при тусклом свете свечи.

— Не надо! — пожилая дородная женщина с широким крестьянским лицом испуганно посмотрела на мужа. — Не открывай. Мало ли, что…

Но муж её не послушал.

— А вдруг кто-то из своих? — он взял свечу и, поигрывая тем, что лет двадцать назад было мышцами, вышел в сени, и прислушался. Снаружи бесновался дождь, и этот звук очень напоминал океанский прибой.

— Кто? — спросил хозяин, делая грозный голос и нащупывая дубину, которую держал у входа. Просто на всякий случай.

— Помогите! — раздался вскрик по ту сторону. — Я поскользнулся… Нога! Сломана нога!..

Мужчина посмотрел в комнату, где на кровати сидела жена. Она медленно покачала головой и сделала большие глаза.

— Помогите! Пожалуйста!.. — некто за дверью догадался, что ему не рады и поспешил закрепить успех. — Я не дойду! Я тут умру!..

Хозяин стоял, понимая: уже не получится сделать вид, что его тут нет. Но и открывать было боязно. Он не был плохим человеком, как и большинство жителей Брунегена, — просто очень осторожным и считающим, что своя рубаха ближе к телу.

— Я заплачу вам! — завопил в отчаянии ночной гость. — Вот! Пожалуйста!.. — под дверь просунули монету. Но не просто монету, о, нет. Этот кругляш, даже с виду увесистый, имел блеск и оттенок, знакомый и приятный любому глазу, носитель которого обладал хоть каким-то интеллектом. Хозяин дома, к счастью, интеллектом обладал, по крайней мере, в той части жизни, которая не касалась покупки дома на окраине города и кредитования в компании «Рисрек и сыновья». Поэтому он поднял золотой кругляш так быстро, что со стороны казалось, будто хозяин и не двигался вовсе.

— Ладно… Допустим… — недоверчиво сказал мужчина и, взяв дубину поудобнее, принялся отпирать замки и снимать цепочки.

— Кто там? Зачем ты его впускаешь? — встрепенулась жена.

Хозяин дома не обратил на неё ни малейшего внимания.

За дверью терпеливо и долго ждали, шелест дождя звучал укоризненно. Наконец, хозяин убрал метлу, которой была подперта дверь, и открыл. У него на крыльце стоял некто в чёрном балахоне с капюшоном, скрывавшим лицо. В целом о госте было понятно лишь то, что у него имелся животик, хорошо заметный даже через мешковатую одежду, и то, что он был сотрудником месяца: об этом говорил огромный медный значок. Нежданный гость стоял под струями дождя и не торопился входить.

Возникла неловкая пауза.

— Ну? Чего встал? — буркнул мужчина.

— Я не могу так, — заговорил гость, поднимая руки. Только сейчас хозяин дома заметил, что визитёр явственно шепелявит. — Фы ше меня не пригласили…

— О, Боги, тебе ещё приглашение надо?.. Заходи давай!

— Кто там? — встревоженно спросила женщина, но было поздно. Незваный гость переступил порог и улыбнулся во все тридцать два зуба, два из которых были длиной едва ли не до подбородка.

Перепуганный озяин хотел вскрикнуть, но не смог — тело неожиданно перестало ему подчиняться. Сохраняя ледяное спокойствие, они с женой прошли на малюсенькую кухню и сели на два расшатанных табурета. У них над головой висело бельё разной степени постиранности, а по стенам, нисколько не стесняясь, прогуливались тараканы.