Рыцарь пентаклей - [41]

— Времена меняются, господа, — сказал Орди, когда суета улеглась. За столом остался лишь он один: остальные скучковались в углу, куда, как футбольный мяч, забили скулившего обожжённого Шиллинга. — И вы можете либо примкнуть ко мне и моему Лорду, либо… Либо остаться в прошлом.

— Лорду? — спросил Шрам, запыхавшийся и растрёпанный, но не утративший хладнокровия. — И кому же ты служишь?

— Тому, кто выше всех вас вместе взятых. Вы взяли себе клички, называете себя ночными королями, но понятия не имеете ни о ночи, ни о королях, — презрительно бросил Орди. — Вы копошитесь в собственном дерьме и даже не замечаете, что грядёт неизбежное…

— Кажется, мне всё ясно, — перебил Вильям, на которого слова Орди не подействовали. — Господа, вы же видите: он сумасшедший. Он грабил наших людей, а теперь пришёл сюда и несёт какую-то чушь! Он всего лишь обычный жалкий фокусник!

Обожжённый Шиллинг и те, кто его тушил, покосились на Шрама, явно не разделяя его мнения.

— Как скажете. Честно говоря, я пришёл сюда по своей воле, чтобы увидеть врага в лицо и посмотреть, кто столько времени наводил страх на город. Что ж, я разочарован. Вас давно уже пора оставить в прошлом, — хищно оскалился Орди, и в комнату ворвались стражники.

Неофициальным девизом Брунегенской Стражи очень долгое время были слова «Деликатность и Ненавязчивость». Эта организация предпочитала никому не мозолить глаза и оставаться в тени, лишь изредка похлопывая по плечу тех, кто забывал, что за подобное спокойствие вообще-то надо платить, причём немало. В стандартный прайс-лист входила поимка преступников и охрана всего, что нуждалось в охране, но имелся и другой каталог — многостраничный, выполненный на хорошей бумаге и куда более красочный. В целом, там всё сводилось к напряжению мышц шеи: для того, чтобы в нужное время смотреть в нужную сторону, однако существовали и другие услуги, после которых люди зачастую обнаруживали у себя в карманах странные вещи или в доме кучу перевернувших всё вверх дном людей в ржавых доспехах.

Огромные стражники, чьи лица были скрыты забралами помятых шлемов, принялись ловить и вязать главных преступников Брунегена. Те, в свою очередь, грязно бранились, угрожали и сопротивлялись.

— Вы всё узнаете в свой черёд, господа. Но помните, что я не делаю предложений о сотрудничестве дважды, — окружённый практически осязаемым ореолом загадочности Орди выплыл из таверны.

Снаружи его ждала чёрная карета. Вокруг неё сидели со связанными руками огромные головорезы Шрама, находившиеся под охраной головорезов ещё большего размера. При свете дня было хорошо заметно, что доспехи Стражи на них — чистой воды бутафория. Юноша проследовал в экипаж и крикнул кучеру «Трогай!» — после чего, схватив с сиденья подушку, укусил её изо всех сил и закричал.

Раз.

Два.

Три.

Когда воздух закончился, а на глазах выступили слёзы, молодой человек почувствовал, что немного сорвал голос, но зато паника отступила. Сорванный голос — это не беда, главное, что дело сделано.

* * *

Спустя час после того, как из «Старой …люхи» забрали всех присутствующих, на одну из городских площадей, соперничавших за звание Главной Городской Площади, стремительно влетела карета. На ней тут же скрестились все взгляды: попрошайки перестали попрошайничать, карманники замерли, так и не вытащив до конца кошельки, музыканты перестали играть, оборванные и грязные пророки с безумными глазами и металлическими кружками для сбора мелочи перестали провозглашать скорый конец света.

Прямо на ходу дверь распахнулась — и наружу тяжело вывалилось нечто чёрное в белую крапинку. Следом появилась нога в тяжёлом сапоге, из чего можно было сделать вывод, что именно она послужила ускорителем.

Дверь закрылась, экипаж сорвался с места и скрылся в паутине узких улочек, а нечто, кряхтя, рыча и ругаясь, поднялось на ноги — и над площадью начал разноситься смех. Поначалу тихий, он очень быстро набрал силу, превратившись в хохот, свист и ещё множество звуков, слышать которые в свой адрес никто бы не захотел. А уж Вильям-Шрам — тем более. Раздетый, облитый дёгтем и вывалянный в перьях, он был готов закипеть: как оттого, что не оценил по достоинству угрозу, исходившую от выскочки в мантии, так и оттого, что не распознал поддельных стражников. Всю дорогу он пытался с ними заговорить и как бы невзначай произносил очень громкие имена и высокие должности. Когда они не помогли, настало время крупных денежных сумм, но и они не возымели эффекта.

А потом он вышел из себя впервые за долгие годы: ругался, швырял «стражников» по карете, как детей, но те всё-таки взяли его числом, заломали и оглушили. И теперь он стоит здесь, в центре Брунегена, глядя на десятки ртов. Рты разные — с полными комплектами зубов, но чаще без; большие и маленькие; женские и мужские; обрамлённые усами и бородами и безволосые. Рты везде — у земли, где по выщербленному булыжнику и мусору на кособоких деревянных тележках катаются безногие (а чаще — «безногие»); на уровне глаз и выше, на пустом постаменте, где остались только четыре тёмных каменных копыта.

Над головой у Шрама вздымалась серая громадина замка — давящая и безразличная.