Рыцарь ночного образа - [52]

В комнате еще не темно, но все темнее и темнее, и все, что я слышу сейчас — это шаги великана, приглушенные гигантские шаги Великого Неизвестного, приближающегося к нашему миру рассудка или безрассудства — называйте, как вам нравится. А теперь…

Последняя «голубая сойка» исписана до конца.

Перевод с английского по изданию: Tennessee Williams «Moise and the World of Reason», A Novel, изд-во Simon and Schuster, New York, 1975.

Рыцарь ночного образа (Повесть)

Когда Гевиннер Пирс вернулся домой после нескольких лет путешествия со своим наставником — покойным доктором Горацием Гривзом — все, что он увидел из иллюминатора самолета, включая аэропорт, было настолько неузнаваемо для него, что он подумал, что самолет совершил вынужденную посадку. Он уже собрался повернуться и подняться по ступенькам трапа обратно в самолет, когда услышал женский голос, окликнувший его по имени. Он посмотрел в сторону, откуда раздался этот голос, и увидел молодую женщину, приближающуюся к нему со скоростью футбольного нападающего, и норковое манто, развевающееся вокруг нее. Паре дюжих вооруженных охранников на несколько мгновений удалось задержать ее стремительный полет.

— Руки прочь, руки прочь от меня! Вы не знаете, кто я? Я миссис Брейден Пирс, я встречаю брата моего мужа! Его зовут Гевиннер — также, как и наш город!

Охранники в стальных шлемах отпустили ее с короткими странными, но почтительными приветствиями, и она продолжила свое стремительное движение в сторону Гевиннера, который приготовился защищаться всеми доступными ему средствами — выставил торчком перед собой складной черный шелковый зонтик и напрягся всем своим легким телом, чтобы выдержать удар. Но он был приятно удивлен и успокоен тем, что эта молодая женщина — жена его брата, которую он видел в первый раз, вместо того, чтобы врезаться в него, резко сбавила обороты и представилась ему в такой манере, которую можно было назвать фривольной и резкой, но, тем не менее, разумной и логичной.

— Ой, Гевиннер, — закричала она ему так, словно он находился в самом дальнем конце аэродрома, — спорю, что ты не знаешь, кто я такая, а я жена Брейдена, Вайолет. Мамаша Пирс, Господь да благословит ее, ужасно хотела сама встретить тебя, но не смогла, потому что сегодня тот день, когда она возлагает венок к мемориалу нашим парням, погибшим в Куат Синь Хау, и поэтому, Господь да благословит ее, она послала меня приветствовать тебя здесь, в твоем родном городе.

— А… Хорошо, — сумел вставить Гевиннер.

В этот момент они уже двигались к зданию аэропорта, и Вайолет продолжала поддерживать этот странный односторонний разговор:

— Как полет, ничего? Я узнала тебя сразу же, как только ты появился на трапе самолета, не потому, что ты похож на своего брата, Брейдена, ты ни капельки не похож, но потому что ты выглядишь точно так, как я себе представляла, клянусь, я так и представляла, а ты так и выглядишь!

— И как ты себе меня представляла? — спросил Гевиннер с живейшим интересом к тому, что она ответит. В нем чувствовался некоторый налет нарциссизма, и он всегда относился с большой долей любопытства к людям, незнакомым с его внешностью.

— Ну как же, я знаю, что в семье тебя называли Принц, и сейчас так называют, и если кто-нибудь когда-нибудь выглядел как принц из волшебной сказки, так это ты, Господь да благословит тебя, конечно, ты!

А потом, безо всякой паузы, она выкрикнула:

— О Господи, они снова играют «Babe’s Stomp»!

— Что играют? — спросил Гевиннер.

— Стомп, а Бейб — это дочка президента, ты же знаешь!

— Нет, не знаю, — сказал Гевиннер.

— Ну как же, сначала был «Babe’s Нор», а теперь «Babe’s Stomp», и я хочу, чтобы ты знал — я терпеть не могла этот хоп, но по сравнению со стомпом этот хоп просто прелесть, клянусь, без дураков!

Вайолет говорила о музыке ритм-бэнда, которая гремела из громкоговорителя, установленного на крыше здания аэропорта. От этого аэропорт был похож на большую дискотеку, и несколько входящих в него пассажиров и встречающих двигались дергающимся, подскакивающим шагом.

Гевиннер попытался перекричать грохот музыки.

— Что за воздух? — крикнул он. — Какой-то запах очень странный.

— Ах, воздух, — крикнула Вайолет, — это просто дым от Проекта.

— Что такое Проект? — крикнул ей в ответ Гевиннер.

Можно было уже не кричать, потому что «Babe’s Stomp» прекратился так же внезапно, как и начался. Вопрос, выкрикнутый Гевиннером, привлек ненужное внимание во внезапно повисшей относительной тишине.

Уголком рта Вайолет сказала:

— Об этом пока ни слова.

А потом она воскликнула:

— Уильям, Уильям!

Невозмутимый мужчина в униформе, наверное, служивший семье, вынырнул из толпы, чтобы забрать у Гевиннера квитанции на получение багажа.

— А теперь, — сказала Вайолет, — мы пойдем и подождем в машине, познакомимся, если ты, конечно, не хочешь пропустить по маленькой в баре. Если честно — надеюсь, что хочешь. Мне самой адски хочется залить себе за воротник стингер[39]. Стоит мне немного пробежаться, и меня сразу начинает мучить жажда. Поэтому, Принц, вперед — по этой лестнице, в зал под крышей. Ты знаешь, мы все так разволновались, что ты возвращаешься домой после всех твоих путешествий. Давай сядем к стойке, так будет быстрее. Так где ты был в последнее время?