Рыцарь - [21]

Я посмотрела на комнату справа – кухня, совмещенная с обеденным залом. Не заметив никаких движений, пошла дальше.

Вторая комната слева была более любопытной. В ней находилось как минимум двадцать клеток из железа и органического стекла различных размеров. Все они пустовали, но раньше в каждой из них сидели фэйри, которых продавали на черном рынке.

В углу висела камера видеонаблюдения – вероятно, ее установил владелец, чтобы присматривать за товаром в свое отсутствие. Я видела такие же в кабинете и в конце коридора. Не удивлюсь, если они понатыканы по всему дому. Люди, работавшие на черном рынке, как правило, страдали паранойей относительно своей безопасности.

Я снова взглянула на клетки, представила Финча и его родителей в одной из них, и меня охватила ярость. Как же ему было страшно, когда их забрали и продали! Что бы произошло с моим братом, если бы родители не нашли его и не привели в наш дом?

Напомнив себе, что работа не ждет, я вышла из комнаты и сделала пару шагов по коридору к последней двери справа. Бесшумно вошла в гостиную и, замерев, воззрилась на представшее мне зрелище.

На стенах и на всей мебели сидели гигантские мотыльки самых разных оттенков. Каждый из них был размером с блюдце, с крупным телом и двумя усиками на голове. Пару лет назад я смотрела документальный фильм о верри на канале «Нэшенал джеографик», но все это меркло в сравнении со встречей с ними живьем.

По ним прошла рябь, словно они заметили мое присутствие, и под лыжной маской над моей верхней губой выступили капельки пота. Помнится, тогда я подумала, что съемочная группа сошла с ума, раз решила так близко подобраться к верри. Интересно, их тоже накрывало внезапное желание сходить в туалет? Мне слишком мало платят за подобную работу.

Я вошла в гостиную, двигаясь будто в замедленной съемке. Верри привлекали все яркие цвета, кроме белого. По какой-то причине они его не видели, так что я должна быть для них невидимкой, если не шуметь. Их усики очень чувствительны к звукам, и грохот их провоцировал. Лучше уж иметь дело с голодным буннеком, чем с роем верри.

Я подошла к ближайшему мотыльку, сидевшему на спинке кресла. Затаив дыхание, протянула руку и легонько провела пальцем вдоль его спины. На второй раз верри застыл и сложил крылья.

«Пока что все идет хорошо». Я выдохнула и аккуратно, чтобы не растормошить, подхватила спящее существо. Затем развернулась и пошла обратно в комнату в другом конце коридора, где аккуратно положила его в большую стеклянную клетку, усеянную белым пометом. Один есть, осталось всего несколько десятков.

Я повторяла этот мучительно медленный процесс снова и снова: усыпляла верри, затем относила в клетку. Спустя полтора часа мне удалось поймать тридцать пять мотыльков, оставалось еще пять.

Я как раз тянулась к верри на шторе, как вдруг на верхнем этаже хлопнула дверь. Я застыла на месте, а пять верри, оставшихся в гостиной, встревоженно захлопали крыльями. Агент говорил, что в доме никого нет. Так кто же, черт возьми, хлопнул дверью наверху?

На лестнице раздались шаги, и какой-то мужчина крикнул:

– Господи, я спал как мертвый. Льюис, почему ты меня не разбудил?

Верри взмыли в воздух.

О нет! Я опрометью выбежала из комнаты и оказалась лицом к лицу с изумленным корейцем, который замер на нижней ступеньке.

– А ты еще кто, черт возьми, такая? – требовательно спросил он.

– Замолчите, – прошипела я, подбегая к нему.

– Како?.. – его слова оборвались, глаза выпучились от ужаса.

Я замерла. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, что я опоздала.

5

Мужчина вскрикнул и бросился вверх по лестнице. Но не успел он преодолеть третью ступеньку, как налетели верри и неистово закружили вокруг него. Мой живот скрутило от вида крупных, загнутых, блестящих от яда жал, что торчали из заднего конца брюх.

Я лихорадочно осмотрелась в поисках чего-то, что поможет мужчине, и мой взгляд наткнулся на картину в рамке на стене. Я сорвала ее, и в эту секунду кореец истошно завопил. Он упал с лестницы и приземлился извивающимся, кричащим клубком внизу. Шум только раззадорил верри, и они накинулись на него, нанося удары жалами.

Я побежала к ним, размахивая картиной. Мне удалось сбить одного мотылька, и его отшвырнуло в стену. Остальные тут же позабыли о мужчине и начали искать новую угрозу, но мой белый комбинезон сбил их с толку. Они видели только картину и устремились к ней на всех парах.

На одну душещипательную минуту я была уверена, что мне крышка. Я отметала верри одного за другим, мои ребра, казалось, вот-вот треснут от напряжения в груди, и я чуть не обмочилась, когда жало задело мою перчатку. Мне удалось откинуть верри прежде, чем тот успел вонзиться в кожу, но от столь опасной ситуации меня бросило в холодный пот.

К тому времени как я отбилась от последнего верри, мужчина уже бился в конвульсиях, из его рта шла пена. Я уронила картину и, подбежав к нему, насчитала по меньшей мере девять набухших рубцов на его лице и руках. При таком количестве яда в организме он умрет в считаные минуты.

Я помчалась в комнату с клеткой, где спали остальные верри. Распахнув дверцу, набрала немного белого помета и снова заперла их. Затем поспешила к мужчине и нанесла на рубцы липкую, дурно пахнущую массу. Мне пришлось сбегать за ней еще раз, но к тому времени, как я вернулась, мужчина уже перестал содрогаться и пена исчезла. Я понятия не имела, хватит ли этого, чтобы спасти ему жизнь, но я подарила ему шанс, а это лучше, чем ничего.