Рыцарь и ведьма - [29]

Магнус устало прислонился к углу ветхого амбара. Пресвятая Матерь Божия, ему казалось, что он правильно понял мимическое представление главы племени. Девушку, которую он ищет, привезли сюда десять верховых. Они доставили ее в эту деревушку, чтобы обменять на пишу и воду, по-видимому, вскоре после того, как похитили, когда он спал на берегу.

Оказавшись в деревне, если он правильно понял пантомиму старика, они раздели Идэйн донага, чтобы осмотреть ее.

Мысль об этом вызвала бешеную пульсацию крови в висках Магнуса. До этой минуты он не сознавал, насколько драгоценным стало для него ее тело после того, как она отдалась ему. Он вспоминал ее изящные ноги, золотистый живот и груди, вспоминал ее светящееся тело. И его сводила с ума мысль о том, что ее выставили перед глазеющими на нее сельчанами, перед всеми, кто желал на нее взглянуть, потому что разбойникам надо было убедиться, что она прекрасна!

Магнус поднял дрожащую руку и потер воспаленные глаза. Эти отбросы, кем бы они ни были, воображали, что могут безнаказанно осквернять Идэйн своими взглядами, но им еще было неизвестно, какой урок он собирается им преподать! Он догонит их и добрую часть ночи проведет, выковыривая кинжалом их бесстыжие глаза.

Старик поднял край тяжелого плаща Магнуса.

– Плащ, – объяснил Магнус.

Старейшина кивнул.

Они оставили на ней только плащ. Остальную одежду Идэйн они отдали жителям деревеньки в обмен на пищу и воду. И теперь она замерзала.

Магнус закусил губу. Ему хотелось завыть от ярости. Они не имели права отнимать у нее одежду, чтобы удовлетворить свое грязное похотливое любопытство. И, боже милостивый, внезапно ему в голову пришла ужасная мысль, которую он не мог вынести. Что они могли сделать с беззащитной и нагой девушкой, оставшейся с ними один на один среди пустынной местности.

Магнус обернулся, потому что почувствовал, что наконечник копья уперся ему в спину. Он, выругавшись, отпрянул. Бородатый старик, к которому присоединился еще один представитель старшего поколения, пытались что-то втолковать ему. В их речи можно было различить немного сакских слов – в основном же они кричали и жестикулировали.

– Прекратите! Перестаньте орать! – Магнус не мог их понять. Но как только он положил руку на рукоять меча, смуглые, одетые в кожи юноши обступили его со всех сторон, тыча в него остриями своих копий так, что он не мог двинуться с места.

Старик приблизил свое лицо к лицу Магнуса.

– Ты, – произнес он по-сакски, – иди. Магнус был даже рад этому. Ему хотелось уйти отсюда как можно скорее, распрощаться с этим народцем, предоставив этих дикарей их злосчастной судьбе, и мчаться вперед по следам, оставленным похитителями Идэйн.

И он это сделает. Как только они уберут подальше свои копья. Оглянувшись, он понял, что уйти отсюда будет не так-то просто. Шарообразные низкорослые женщины окружили его, трогали его ноги, ощупывали мускулы на предплечьях, даже поднимали полы плаща, чтобы ущипнуть его за ягодицу.

– Перестань сейчас же! – крикнул Магнус той, на которой красовался обрывок красного шелкового шарфа. От этого зрелища сердце его болезненно сжалось, потому что он вспомнил прекрасную девушку, на которой впервые увидел этот шарф, столь нежно и покорно покоившуюся в его объятиях.

Женщина чуть постарше, в корсаже от свадебного платья Идэйн, исследовала его грудь и плечи.

– Отстань, я сказал! – Магнус попытался оттолкнуть женщин. Он вытянул меч из ножен, чтобы показать, что не шутит: если ему предстоит расчистить себе путь из деревеньки мечом, он так и сделает. Но как только он сделал шаг вперед, копьеносцы, синие лица которых приняли свирепое выражение, подняли и направили на него свое оружие.

Магнус пытался прикинуть, достаточно ли его меча, чтобы одолеть дюжину недомерков, вооруженных копьями, когда группа старух оттеснила воинов. Впереди была старая карга с обнаженными грудями, другие следовали за ней. В мгновение ока они вцепились в Магнуса. Теперь он уже не мог обнажить свой меч, чтобы защититься от них. Их руки шарили за поясом его штанов. Несколько старых ведьм повисли на его руках, ощупывая бицепсы и что-то восклицая. Копьеносцы кружили рядом, образуя непроницаемый живой барьер.

Магнус сопротивлялся, но женщины шаг за шагом подталкивали его к одной из хижин. Старая кокетка просунула руку за пояс его штанов и вцепилась в его член с такой силой, будто от этого зависело спасение ее жизни. Попытка освободиться и одновременно удержать меч не увенчалась успехом. Магнус зашатался и чуть не упал. Тотчас же его подняли на ноги.

Отчаявшись, он закричал изо всей силы, умоляя о помощи, – ему было все равно, откуда она придет, – но никто его не слушал. Уголком глаза он видел мужчину, присевшего на корточки у амбара, чтобы подоить козу. Какая-то часть его сознания, подернутая туманом забвения, хранила воспоминания об историях, о далеком прошлом. В них упоминались эти никому не известные племена, живущие далеко на севере, о том, что они практикуют человеческие жертвоприношения, и о том, что они пытают своих пленников, расчленяют их тела и сжигают.

О том, что они едят друг друга.