Рыцарь - [6]
Сумасшедший дом! Володя собрался, пошёл за милиционерами. Один — спереди — это который его в вагоне будил — молодой, с погонами старшего сержанта. Другой — сзади — постарше, в плаще, погонов не видать.
— А что украли? — спросил он, шагая между ними по гравию полустанка.
— Это следователь выяснит, а нам приказано тебя задержать, — сказал тот, что в плаще. — Вот следователь приедет, ему будешь вопросы задавать.
Хорошенькое дело, подумал Володя. Сначала на «вы», теперь на «ты», что будет дальше?
Впереди идущий позвонил по сотовому, доложил что-то кому-то, потом Володю в приёмную комнату завели.
— Клади сюда свой рюкзак, сиди и жди, — сказал молодой милиционер. — Вон, хочешь — чаю бери.
— А почему не в бокс? — спросил Володя. — А если я золото изо рта достану, в чай выкину и вылью?
Милиционер в плаще хихикнул, головой покачал.
— Подозреваемый, сиди молчи, — поглядел исподлобья старший сержант. — А то в самом деле в бокс угодишь. Характеристика на тебя хорошая поступила, ясно? А задержать надо. И остальное не ко мне.
— Ну ладно, — сказал Володя. — Я, в общем-то, никуда не тороплюсь. Можно и посидеть. Чего у вас чай-то, пустой? Подозревающий, у меня варенье есть, сгущёнка и лимон. В верхнем кармане. Возражений против их изъятия не имею.
Тот поглядел на него, на рюкзак, почесал карандашом переносицу и спросил:
— Из чего варенье? Из рубинов?
— Да чего там, из алмазов, — сказал Володя.
— Давненько алмазов не едал, — кивнул милиционер в плаще. — Семёнов, давай-ка доставай нам этот эксклюзив. Оприходуем.
Потом они довольно мирно распили чай с вареньем.
— Подозреваемый, а вот скажи, — внезапно спросил старший сержант Семёнов, — если б шёл ты, шёл, и вот лежат чужие 230 тысяч. Но ты точно знаешь, что если возьмёшь — никто тебя не поймает. Взял бы или нет? Если бы они, скажем, тебе для какой-нибудь благородной цели были нужны. А?
— По-моему, благородные цели неблагородными средствами не достигаются, — очень серьёзно сказал Володя, перестав улыбаться. — Хотя не знаю. Если б это что-то совсем экстраординарное было, заложники какие-нибудь, которых через пять минут убить грозятся, или ещё что-то такое, тогда бы взял. Но если б даже и взял, я бы потом вернул. В первоочередном порядке. А к чему такая теория?
— Зачем теория — это практика, — сощурился Семёнов. — Вот есть безумно красивая и любимая девушка, и ей очень нужны 230 тысяч. Чтобы у неё выросли хорошие, благородные дети, и принесли пользу отечеству. А ведь вокруг вас — куча драгоценных камней, всяких штучек ювелирных… Что такое эти камни? Всего лишь чья-то роскошь. А деньги так нужны… — он насмешливо смотрел на Володю.
— Вы ошибаетесь, — холодно сказал Володя. — Всё это слишком лукавая логика, и мне она глубоко противна.
— Мне тоже, — кивнул старший сержант. — Хотя иногда просто руки чешутся. Закуришь?
— Спасибо, не курю, — коротко мотнул головой Володя. — Вы мне скажете, что произошло, или вы надеетесь, что я тут вам как-то хитро проговорюсь? Что там украли?
— Ага, я тебе скажу… а ты его в чай… и выплеснешь, и был таков, — усмехнулся милиционер, уставившись на огонёк своей зажигалки и не торопясь её погасить. — А сам-то ещё не догадываешься?
— Нет, не догадываюсь.
— Особые приметы подозреваемого в хищении, — сказал Семёнов. — Глаза — умные и благородные. Осанка — величественная. Руки — мужественные и, это самое, как там… — он достал из кармана листочек. — А, вот: невозможно исцарапанные… Что ещё? Ветров не боится, гроз не трепещет, тыщу историй знает про камни… Свитер рыжий, огромный. Отбыл не то на Урал, не то в Иркутск, ну и в конце всех справок и концов примета выходит простая: вагон пятый, место семнадцатое. А хищение более чем крупное: украдено сердце прекрасной девушки с длинной косой… Я сразу говорил ей, что живой рыцарь лучше каменного, но она мне не верила. Я, говорит, с живыми без тебя разберусь. А тут звонит и говорит — караул, говорит, спасай! Я ей говорю: Юлька ты моя ненаглядная, сколопендра ты этакая, если человек от тебя сбежал, то ловить его, говорю, не только противозаконно, но и бесполезно! Любовь, говорю, это не алименты, это дело добровольное, милиция этим не занимается! Нечего было своё сердце налево и направо раздавать! А она давай плакать. Представляешь? Ну а я чего сделаю? Я не могу, когда она ревёт. Понимаешь? Вот такие они, красивые. Закуришь?
— Спасибо, не курю, — оторопело повторил Володя. — Ничего себе история…
— Ты давай башкой не мотай, а говори, чтоб я больше не мучился: спаситель я или преступник, что я тебя с поезда снял? Короче, любишь ты её или нет?
— Нет, если она просила, тогда, конечно, правильно… — растерянно сказал Володя. — Только… Понимаешь, я ведь что хотел, я просто хотел подарить ей этого рыцаря, мне даже казалось, она не должна догадаться, что это я ей подарил…
— Какого? За двести тридцать тысяч? — присвистнул тот.
— Ну откуда у меня столько! Я из ствола вырезал. Похожего. Понимаешь, она каждый день приходила на этого рыцаря смотреть, а её муж начал злиться…
— Какой ещё муж? — нахмурился Семёнов. — Это ты кого имеешь в виду?
— Ну не муж, так жених, какая разница, — пожал плечом Володя, хотя тут же подумал, что всё-таки разница может быть очень большая, и порядком заволновался. — Высокий такой, злой, Аркаша зовут. А… что, он ей только жених?
Писалась для среднего школьного возраста, получилась — для детей младше восьмидесяти и взрослых старше семи лет.Пессимистичный папа шестиклассника Костика Филимонова не сомневается, что сын его влюблен в дочку того самого областного начальника, который без конца его «пропесочивает». А жизнерадостный папа пятиклассницы Светы с первого взгляда называет Костика заговорщиком. Кто из них прав? Да и знает ли ответ сам Костик, объявивший себя главой тайной повстанческой организации «Эврика»? Цель у повстанцев не так себе — они должны спасти планету.А для этого, несомненно, начать следует с перевоспитания взрослых.
«Тетрадь Песчаной Банальности», — называлась тетрадь. И были в ней только отдельные листки. Артём Непобедимый не побрезговал вытащить её из мусорки, потому что увидел Настин почерк, а тетрадка лежала с краю. Да и не исключено, что её выбросили при переезде взрослые, а Настя потеряла. Вытащил и не пожалел. Он завернул коня на детплощадку, уселся на качели, качался, с увлечением читал песчаные банальности и веселился. Были это короткие и длинные истории из жизни. Короткие были написаны детским почерком, длинные — уже увереннее…
Продолжение к рассказу «Здесь был Фёдор». Пятнадцатилетний фотограф Вадим Яшин попадает на Шихан и опять застревает в горах — на этот раз возле небольшого провала, который боится перепрыгнуть. На помощь Вадиму приходит женщина в милицейской форме, однако очень скоро он становится не рад своей спасительнице, в отличие от Фёдора. А Фёдор мало того что ведёт себя престранно, так ещё и заявляет, что Вадим застрял куда серьёзнее — в развитии своего воображения……Ленкина мама — доктор наук. Поэтому меня вдвойне потрясло, что эта реплика, которой нарочно не придумаешь, исходила от неё.— Нет, что ни говори, жить с творческим человеком — поэтом там или артистом — невозможно! — сказала Ленкина мама. — Ведь у него есть какой-то свой внутренний мир, и он живёт в этом внутреннем мире и никого туда не пускает.
«Прожжённый турист» Боря Лютик очень старается оставить свои следы на Таганае и очаровать Ленку массой добрых дел. Но Ленка вместо очарования уходит из его палатки, не польстившись даже на котелок картошки, а сам он просыпается от чьего-то возгласа: «Да-а, видать, и здесь был Фёдор». Да мало того что был, он ещё и остался невидимо-неизгладимо, несмотря на то что ушёл неведомо куда!
Одни думают, что это в пику Крапивину, другие — Митяеву, третьи обижаются аж за СССР, решают, что вышеперечисленное и есть «светлое прошлое». Возможно, в этом есть доля истины, раз они так видят («на воре шапка горит»), но на самом-то деле это притча про Дальние рейсы Дальнего Корабля.
В свой день рождения Оля получает престранную записку: «Оля. Приходи. Гелий». Долго она не может сообразить, что бы это значило. Неужели это тот самый бродяга, которого она повстречала однажды в детстве? И что ему нужно? Она ещё не знает, что будет потом разыскивать бездомного философа по всему городу. Он будет изрекать разные «истины», а она им довольно-таки безропотно внимать. Впрочем, кто на кого в итоге сильнее повлияет, это вопрос открытый.
14 февраля 1918 года по флотам и флотилиям был разослан подписанный Народным комиссаром по морским делам П. Е. Дыбенко приказ, в котором был объявлен ленинский декрет: «Флот, существующий на основании всеобщей воинской повинности царских законов, объявляется распущенным и организуется Социалистический Рабоче-Крестьянский Красный Флот…».
«…Я не просто бельчонок, я хранитель этого леса, и зовут меня Грызунчик. Если кто-то, как ты, начинает вредить лесу и его обитателям, я сразу вызываю дух леса, и лес просыпается и начинает выгонять таких гостей…».
В этой повести писатель возвращается в свою юность, рассказывает о том, как в трудные годы коллективизации белорусской деревни ученик-комсомолец принимал активное участие в ожесточенной классовой борьбе.
История про детский дом в Азербайджане, где вопреки национальным предрассудкам дружно живут маленькие курды, армяне и русские.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отрывки из воспоминаний о военном детстве известного советского журналиста.