Рыцарь без меча - [81]

— Почему близко касается? — спросила Диаманта.

— Потому что со мной всё было почти так же, — вздохнул Харт. — Мой отец был богатым, держал большую лавку. Он давно умер. Перед смертью его дела пошли плохо, всё состояние ушло на оплату долгов, но дом остался… Я не захотел торговать и стал жонглёром, потом пришёл к Дину в театр… А один офицер из гвардии правителя, редкостный подлец… В общем, ему, видишь ли, приглянулся мой дом в Адаре. Он просто отобрал его у меня. Его солдатики в один прекрасный вечер пришли и выкинули меня на улицу. Сказали, что актёру свой дом ни к чему, хватит и подворотни, как бродячей собаке, — глаза Харта заблестели ненавистью. — Я хотел его убить, но не вышло.

— Ой, не напоминай, — покачала головой Зерина. — Как я тогда перепугалась, Диаманта! Утром пошла в театр и нашла Харта на улице без сознания. Лежал там избитый до полусмерти… Мы его долго выхаживали, а Эдвин уговаривал не мстить, несколько раз останавливал, когда Харт пытался пойти разобраться с этими бандитами…

— Я ведь так и не отомстил.

— Ну и хорошо, — сказала Диаманта.

— Не уверен. До сих пор жалею, что поддался на ваши уговоры и не убил его тогда. Зря ты, Эдвин, мне помешал.

— Если бы я тебе не помешал, тебя давно не было бы в живых.

— Да знаю. Но как вспомню об этом, так опять волна накатывает. Я и впрямь не понимаю, как ты смог простить Рэграсу всё, что тот сделал. Он же всей вашей семье жизнь покалечил! Твоих отца и мать засадил в этот Серый Мир, тебя едва не убил, да ещё и так по-зверски… И ведь ни за что!! Каждый раз, когда я его вижу, думаю, что стоило бы воткнуть в него нож. Поглубже!

— Харт, я еду, чтобы уговорить отца подчиниться Рэграсу, а ты мечтаешь об убийстве! Что с тобой?!

— Да ничего. Всё то же. Я помогу тебе, не бойся. И буду просить твоего отца по крайней мере не сопротивляться. Но тебе неприятно слышать мои слова. Значит, ты не простил Рэграса. Правильно, я никогда бы такого не простил. Это по-мужски.

— Ты ошибаешься! — Эдвин выпрямился и посмотрел ему в глаза. — Я не держу на Рэграса зла!

— Да ладно. Ты даже в лице изменился, когда услышал, что я сказал. Почему тебе стыдно в этом признаться? Понимаю, ты поклялся не брать в руки оружия и не можешь мстить. Хотя и очень хочешь. Но по-моему, лучше быть честным с собой!

— Мне больно слышать то, что ты говоришь! — Эдвин повысил голос. — Мне больно за тебя, и за отца мне больно!

— А за себя тебе не больно?

— При чём тут я? Дело не в перенесённых страданиях! Мне больно видеть, что ты никак не можешь освободиться от злобы. Вы с отцом говорите одно и то же. Не Рэграс вредит тебе, Харт, и заставляет тебя страдать, а ты сам!

— Так я ещё и виноват в том, что этот негодяй со мной сделал?! Так получается?!!

— Нет. Ты ни в чём не виноват.

— Тогда ты запутался в собственных словах! Сам себе противоречишь!!

— Ну, ну, успокойтесь, — вмешалась Зерина, трогая Харта за плечо. — Хватит. Угомонитесь. Вот так всегда, Диаманта. То они друзья не разлей вода — то чуть не дерутся. И каждый день одно и то же, — вздохнула она, глядя на них материнским взглядом.

— Я не злюсь, Зерина, — сдержанно ответил Эдвин. — Просто не ожидал такого. Если в сердце одна жажда мести, человек становится глухим. И слепым! Раз уж ты заговорил об этом, Харт, я отвечу.

— Ну?

— Когда я был у Рэграса во дворце и смотрел на родителей в Сером Мире, мне было гораздо хуже, чем когда Рэграс пытал меня самого. Да, мне было тяжелее! А знаешь, почему? Не только потому, что родителей унизили, сделали рабами, обращались с ними хуже, чем с животными! И не только потому, что они физически страдали, оба были избиты, истерзаны и измучены! И не только потому, что моё детство рано кончилось из-за того, что случилось. А потому, что отец из-за всего, что с ним сделали, сам стал жестоким. Он не выдержал! Сломался! Когда убивал надсмотрщика, в его глазах ни на секунду не промелькнуло сомнение! Да, этот надсмотрщик зверь, но… Кем бы он ни был, неважно, не в этом дело! Мама не смогла вынести этого, потеряла сознание… И на острове отец приказал повесить четверых только за то, что они пытались вернуться на материк. Они никому не причинили зла. Просто хотели вернуться домой. А он их казнил. Это самое страшное, что только может быть — отнять у человека жизнь! И сейчас ты, мой друг, сидишь тут, смотришь мне в глаза и жалеешь, что я не дал тебе стать убийцей!

— Эдвин! — начал Харт, стараясь говорить спокойно, но быстро переходя на крик. — Убийца — это грязный подонок, который нападает на тебя со спины! Убийца — это скотина, подлец, который измывается над теми, кто не может защититься! Вот это убийца. Надсмотрщик, который каждый день приказывал пороть твоего отца и морил его голодом, — вот кто убийца! Рэграс — вот убийца! А твой отец не убийца. Он сделал то, что давно пора было сделать. Благодаря ему одной сволочью стало меньше — да этому можно только радоваться! И эти четверо, которых он повесил на острове — они же как пить дать выдали бы всех, попади они к Тербеку, и…

Тут Харт взглянул на Эдвина и опешил: тот смотрел на него без капли гнева, с невыразимой печалью.