Рыцарь бедный - [109]

Серьезного теоретического значения этот «гамбит» не имел, тем более что его очень легко было избежать. Но Райс обладал невероятной целеустремленностью, шахматным тщеславием и, главное… туго набитым кошельком. Он щедро организовывал турниры с призами из своего кармана в самых разных странах, финансировал теоретические исследования в журналах и т. п.

Например, только в одном 1903 году Райс пожертвовал двести долларов для проведения в Нью-Йоркском шахматном клубе турнира, где все партии игрались его гамбитом, и двести пятьдесят долларов Американо-Канадскому клубу любителей игры по переписке, чтобы и там организовать турнир для изучения «гамбита Райса». В следующие годы он способствовал организации подобных аналитических турниров и в России.

Но самой блестящей его идеей было привлечь к разработке своего гамбита Чигорина как крупнейшего специалиста в области гамбитов, победителя гамбитного турнира, и хорошо знакомого ему Ласкера, с которым он познакомился, когда чемпион мира гастролировал в США. Интересно, что еще 16 ноября 1900 года в Лондоне состоялась консультационная партия, игранная гамбитом Райса. Белыми играли «союзники» Ласкер и Райс, черными – Мароци и Гоффер. Выиграли белые, и это еще больше окрылило почтенного профессора-бизнесмена.

В «Новом времени» в июне 1903 года, вскоре после окончания гамбитного турнира в Вене, появилось следующее сообщение Чигорина:

«Вчера я получил от г. Эм. Ласкера письмо, которое привожу в извлечении.

„Известный вам профессор И. Райс очень желал бы, чтобы мы совместно исследовали практически одно положение, получающееся в гамбите Райса после 14-го хода белых. Мы сыграем шесть партий, играя их через день. Местом для нашего состязания, которое должно состояться между 16 июля и 1 августа нового стиля, предлагается Остенде или другой европейский купальный курорт. На наши расходы г. Райс ассигнует по 300 долларов (около 600 рублей) каждому.

Нью-Йорк. 4 июня 1903 г. Эм. Ласкер“.

Это лестное для меня предложение, разумеется, мною принято», – сообщил чемпион России.

Правда, Чигорин довольно скептически относился к новорожденному дебюту и к замыслу Райса окрестить дебют своим именем: «И жития-то „гамбиту“ всего-то без году неделя, – еще до письма Ласкера писал он. – Если вариант гамбита Кизерицкого именуют „гамбитом Райса“, то следует и в этом гамбите какой-нибудь вариант с „новооткрытым“ пожертвованием именовать тоже особо».

Но Михаил Иванович принял предложение Райса, за что его нельзя упрекать, так как, во-первых, это все-таки был поединок с чемпионом мира, во-вторых, это была возможность подышать свежим морским воздухом и несколько дней отдохнуть перед намечавшимся трудным чемпионатом России, в-третьих, Райс платил щедро, а Чигорин нуждался, в-четвертых (и это самое главное!), Чигорин брал гонорар не за фальсифицированную партию с Дадьяном Мингрельским или Райсом, а за напряженный аналитический труд.

Любопытно, как четверть века спустя Алехин отозвался о жертве коня, предложенной Райсом. «Она не имеет теоретического значения, – писал преемник Чигорина, – так как черные на восьмом ходу могут путем рокировки перейти в небезвыгодный для них вариант настоящего гамбита Кизерицкого или без большой опасности для себя взять коня, как это уже доказано многочисленными исследованиями (и прежде всего матчем Ласкер – Чигорин! – В. П.). Несмотря на это, – продолжал Алехин, – предложение Райса все же представляет интерес, так как ведет к исключительно сложным положениям и тем дает повод к поучительным аналитическим изысканиям, для которых особенно пригодны партии по переписке».

Итак, «гамбиту Райса», как оригинальному дебюту, была грош цена, но американскому миллионеру, возжаждавшему славы шахматного теоретика, он обошелся в тысячи долларов, которые были им брошены для исследования и рекламы его «изобретения». Душа фанатика – загадка!

Впрочем, нельзя Райса ставить на одну доску с фальсификатором и самодуром Дадьяном Мингрельским. Райс не присваивал себе чужих анализов, а просто хотел доказать правильность своей стратегической идеи – жертвы коня исследованиями крупнейших авторитетов. По обычной практике американских миллионеров, Райс просто «покупал чужие мозги». Райс, образно выражаясь, хотел, не крадучись, обманным путем, по методу Дадьяна Мингрельского, пробраться яко тать в нощи в шахматный Пантеон, а хотел въехать туда торжественно, при всем честном народе, под звуки бубен и литавр, в золотой карете, в упряжке которой были бы Чигорин и Ласкер, под купеческим лозунгом: «Знай наших!»

Аналитический матч Ласкер – Чигорин проходил с 3 по 14 августа 1903 года на английском курорте Брайтоне и закончился победой чемпиона России со счетом +2, –1, =3.

Как видно из письма Ласкера, исследование «гамбита Райса» к моменту встречи корифеев уже далеко шагнуло вперед. Были найдены и многократно проверены лучшие ходы за белых и за черных после жертвы фигуры на восьмом ходу, – вплоть до четырнадцатого хода черных, так что Чигорину и Ласкеру приходилось начинать игру с очень поздней дебютной позиции.

Все партии, по желанию Райса, Ласкер играл белыми, а Чигорин – черными. Одно это условие свидетельствовало о том, как Райс слабо разбирался в шахматах. Он не понимал даже собственных интересов! Ведь чтобы «гамбит Райса» оправдал себя и вошел полноправным членом в семью гамбитов, надо было доказать, что белые взамен пожертвованного коня получают неотразимую атаку. Райс по-обывательски рассудил, что, стало быть, белыми все партии должен играть чемпион мира как сильнейший. На самом же деле белыми следовало играть именно Чигорину, непревзойденному мастеру атаки.