Рыбья плоть - [31]

К семи часам, как бы то ни было, абсолютное большинство отъезжающих на буровые собралось на бурскладе. Курение шло непрерывное, и от разговоров в тесной комнате стоял гул, как в пивной. К примеру, сидят за столом несколько человек, напротив друг друга и рядышком, и каждый что-то говорит. Никто никого не слушает. Кайф заключается в том, что речь изо рта льётся потоком. Паузы наступают, когда говорящий прикуривает. Раф присел рядом с каким-то опохмелённым человеком, с одутловатым лицом. Тот что-то яростно рассказывал своему соседу, который, на удивление, молча его слушал. Раф прислушался: «Что такое может говорить человек, отчего его молча слушают?» Но понять ни одного слова из всей речи не мог. У одутловатого отсутствовали все передние зубы, а язык не умещался во рту. Поэтому его речь являла что-то чавкающе-мяукающее. Слушатель нашёл паузу и спросил его:

— Это кто тебе такую х…йню. сказал?

— Это я с-ш-сяам! — самодовольно ответил одутловатый.

Такие обильные разговоры ведут уже опохмелённые люди. Те, кто ещё не опохмелился — молчат. Им совсем плохо, и они уединились в своём нездоровье. Возможно, кто-то действительно болеет, некоторые очень серьёзной болезнью, но в поликлинику никто не ходит. Всё единодушно считают, что всё нездоровье от похмелья, и если удачно опохмелиться — всё пройдёт! Есть, конечно, ещё одна причина: водка плохая, плохо очищена. Это единственный люфт, который допускается в диагнозе. А если человек отравился, или сотрясение мозга после падения — это не рассматривается вообще! Никаких допущений! Панацея единственная: «Надо опохмелиться!»

Диспетчерша в окошечке записывала отъезжающих по номерам буровых. Если буровая только ещё строилась, шёл монтаж, всё равно она уже имела свой номер. К номеру прибавлялось название площади: Командиршор, Варандей, Сандивей, Харьяга и другие. Такие названия шли от названия структуры, в пласте которой надеялись найти нефть. Имена структурам давались, в основном, от названий речек или озёр, подле которых они пространственно располагались. Еще названия давались по именам владельцев родовых угодий ненцев и хантов, которые пасли там оленей испокон веков. Это были какие-то сложные отношения администрации округа и местных жителей, разобраться в которых труднее, чем искать предполагаемую тропинку в тёмном лесу. Но и такие названия существовали: Мишвань (может, владения Миши и Вани?), Лёшкин сор и другие названия. Но Рафу надо было лететь на Воравей. С приставкой «вей» было тоже немало названий: Сандивей, например. Кстати, приставка «вей» филологически к восклицанию на еврейском языке никакого отношения не имеет. На Воравей собралось претендентов на полёт больше двадцати человек. Ми-8 брал только четырнадцать и отправляющий, другой диспетчер, который возил до вертолёта людей, объявил:

— Будете ждать Ми-6, у вас ещё груза много!

— А нам ещё лучше! — жизнерадостно откликнулись буровики. — Он летит быстрее!

Сами они имели расчёт, что успеют до открытия магазина пополнить запасы «этой неочищенной водки», «этого яда». Вахтовая машина, тем временем, стала отвозить на отправляющиеся Ми-8 первые партии отлетающих на другие буровые. Погода стояла лётная. Но никто не гарантировал, что она не закроется в любую минуту. Солнца не было видно из-за облаков. Такая хмарь в этих краях стоит постоянно, причём радует жителей, так как постоянно висит угроза, что начнётся дождь. Дожди здесь обложные, то есть идут неделями. Так, чтобы прогремела гроза, пролил на час-два дождь и кончился, бывает крайне редко. С неба льёт мелкий и нудный дождь без антрактов. Летунам, главное, чтобы была видимость. В вертолётах Ми-8 навигационного оборудования нет. Летают они с визуальной привязкой к местности. В этот день Рафу и остальным повезло. Ми-6 появился внезапно. Какая-то экспедиция отказалась от «борта» и вертолёт срочно передали для полёта на Воравей. Грузились быстро. Без дополнительных просьб пассажиры всегда участвуют в погрузке. Профессиональные грузчики обычно — спитая публика, без должной физической подготовки. Погрузить несколько тонн груза надо мгновенно! Грузят вручную, бегом вверх по слипу-аппарели. Обшивка слипа металлическая, и ноги сильно скользят при погрузке. Бортмеханик участвует в погрузке только покрикиванием, что куда расположить. Потом он лично всё увязывает специальными такелажными ремнями. Большинство здешних аварий с авиацией происходит именно из-за смещения груза, поэтому бортмеханики проявляют при увязывании перевозимых предметов большое усердие. Наконец турбины завыли, задние створки захлопнулись гидравликой. Триммера управления резко защёлкали, и вертолёт пошел на взлётную полосу. Ми-6 здесь зовут «сарай», взлетает он с разбегом по бетонной полосе, по-самолётному. Так вроде как топливо экономичней расходуется, чем при повисании. Когда взлетели, за иллюминатором лесотундра очень быстро сменилась тундрой. Пошёл ландшафт, украшенный рыжей и грязно-зелёной низкой растительностью, весь издырявленный миллионом маленьких безжизненных тёмных озёр. В этих озёрах ничего живого не водится, они промерзают зимой до самого дна, пребывая в таком состоянии две трети года. В первом приближении, эти озёра можно назвать просто лужами, но переехать их летом на тягаче, если он не плавающий, просто невозможно.