Рыбинск. Благородство и щедрость "темного царства" - [13]

Калачева совсем не обескуражил пожар «Эльдорадо», Наступила весна, и он затеял новое дело. По городу все газетчики-мальчишки давали гражданам небольшие проспекты в которых говорилось, что лучшим местом для постройки дач является лесной массив в 3—4 километрах от Рыбинска, который Калачев купил, и сообщал, что «самое здоровое место в Рыбинске — Мареевка16, где свежий сосновый воздух благотворно действует против всех болезней. Закупайте участ¬ки в Мареевке! Возможна рассрочка! Комфортабельные да¬чи со всеми удобствами и прочие прелести! Спешите обеспе¬чить себе участок в Мареевке!».

И это имело успех... Хорошо знакомый, но необъятный сосновый лес под Рыбинском был превращен Калачевым в благоустроенный поселок с красивыми дачами, расчищенным парком и прочими удобствами. Но дело это оказалось невы-годным, и Калачев скоро прогорел на нем. Потом он начал болеть и вскоре умер.

«СТЕПЕННЫЕ» КУПЦЫ

Были и «степенные» купцы: Клементьевы, Кустовы, Конкины, Кондратьевы. Эти вели скромный образ жизни, капи¬талов своих не объявляли, носили большие бороды и длинно¬полые сюртуки или поддевки и брюки в сапоги гармошкой. Утром они шли в свои лабазы. Перед каждой церковью усердно крестились. День проводили в холодных лабазах, где «молодцы» обслуживали покупателей, а «мальчики» бегали в трактир за кипятком. Горячий чай не сходил с конторки. Дома жили скромно, соблюдали посты и не ели скоромного в постные дни. В гости ни к кому не ходили и у себя никого не принимали. Детей учили в гимназиях или коммерческом училище, Девочек обучали музыке (игре на рояле). По окон¬чании гимназии старший сын оставался «в деле», очень быст¬ро женился на какой-нибудь купеческой дочке и постепенно превращался в такого же купца, как и отец. Младшие по¬ступали в университеты и даже становились «политически¬ми»-, по они быстро утрачивали связь с родным домом. Ряд ♦наших советских ученых-академиков, художников вышел из рыбинских купеческих семей.

ЛЫТИКОВ

Жил в Рыбинске и такой купец—Гриша Лытиков17. Плотный, он казался четырехугольным. Капитал достался от родителей. Учился в Рыбинской гимназии, но ие окончил ее. Женился на богатой московской купчихе Стриженовой. Ро-дители ее держали беговых лошадей. Для своей москвички Гриша построил особняк, обставил его по московскому образ¬цу, завел лучший в городе выезд. Часто можно было видеть его жену в собольей шубе. Она принимала гостей, ездила за границу, а Гриша начал сильно пить. Бил жену, приревно¬вал ее и даже стрелял в своего соперника, но промахнулся. Жена ушла от него к другому, и Гриша «закрутил горе вере¬вочкой» и редко его можно было видеть трезвым. А тут еще приглянулась ему бывшая шансонетка от Калачева — Вавочка. Молоденькая и очень хорошенькая. Он снял для нее квартиру, и там уже каждый день и ночь шли кутежи и пьянство. Как-то, вернувшись нежданно домой, он застал у Вавочкп гимназиста. Устроил скандал, в окно выкинул гим¬назиста и Вавочку.

Капитал заметно таял. Особняк он продал и постепенно проматывал свое состояние. Торговое дело забросил и тоже продал. Наступила революция, Вавочка его бросила, Гришу не тронули, он уже был не молод. Стал Гриша грузчиком и зимой пьяный замерз где-то на Волге.

ДУРДИН

Были купцы дебоширы и скандалисты. Тут пальма пер-венства принадлежала Ивану Дурдину18. Владелец пивова-ренного завода, Дурдии в прошлом гвардейский офицер. Вы-сокий, статный, с выхоленными усами и небольшой бород¬кой, Дурдии обычно ходил в поддевке и лакированных сапо¬гах, а в театре бывал во фраке или визитке19. Любимым за¬нятием у него были общественные скандалы, Дурдип мог за¬теять их где угодно: на улице, в цирке, в театре, на балу. Он был женат. Имел двух сыновей: здоровенных, толстых лобо¬трясов, которые на улице всегда гуляли с гувернером. Гу¬вернер их был небольшого роста, щупленький, «вечный студент», одевался фатовски, на вечерах появлялся в мундире при шпаге, носил монокль и обучал «детей» манерам и фран-цузскому языку. Он же был и участником попоек отца, ког¬да у того рте было лучших компаньонов.

Иван Дурдин первый привез в Рыбинск автомобиль, ко-торый пугал всех встречных лошадей, а местные граждане останавливались и глазели на это чудище.

Дурдин любил появляться всюду. При его внушительной фигуре он был страшный трус. Как-то в театре он затеял та¬кую игру: сидя в первом ряду, вытянул ноги так, что люди не могли пройти. Кто-то вежливо перешагивал через ноги Дурдина. Но вот со своей женой вошел зубной врач Фли-гельтауб, человек маленького роста и тщедушного сложения. «Уберите ыоги», — сказал он Дурдину. «Что? Ах ты такая-то морда!» Флигельтауб, ни слова не говоря, на глазах у всех за¬катил Дурдину две такие пощечины, что тот вскочил и не только не ответил, но стоял, как провинившийся мальчишка, затем полупьяной походкой пошел к выходу под веселый смех театральной публики.

Было у него и такое развлечение. На реке Черемухе, при¬токе Волги, где находилось очень много дач, ежегодно устраивалось катание на лодках. Все лодки были иллюмини¬рованы. И лучшая по убранству лодка получала приз. Дур¬дин поступил иначе: он спустил на воду большой баркас, на котором стоял накрытый стол, уставленный всякими яства¬ми и винами. За столом сидела подвыпившая компания приятелей Дурдина, горланила песни и ругалась площадной бранью. Подъехать к баркасу было невозможно, так как от¬туда неслись пустые бутылки, кружки, стаканы. Когда Дур¬дин разогнал всех, сорвав таким образом праздник на воде, он еще долго плавал на баркасе, горланя песни.