Рыбари и виноградари - [61]

Довольный произведённым эффектом, барон пояснил:

— Это лишь туман. В жаркие дни такое здесь случается часто.

— А я полагал, что Апокалипсис давно уже наступил, — как ни в чём не бывало продолжал неуёмный рав Штейн, сверкнув глазами, где жила тайна библейского народа. — За последние три года от стихийных бедствий, болезней и войн пострадала треть населения земли — около 2,7 миллиардов.

— «И освобождены были три Ангела, приготовленные для того, чтобы умертвить третью часть людей», — проговорил мужчина, одетый в простую чёрную сутану — отец Антоний, один из наиболее влиятельных людей в Ватикане.

— Четыре ангела, — тихо поправил его сидевший рядом.

— Три, — не глядя на оппонента, настаивал Антоний.

— Пусть будет три с половиной ангела, — примирил спорщиков барон.

— Помню, в Средневековье чума выкашивала пол-Европы. Все тоже кричали, что наступил Апокалипсис, — произнёс древний старец, сидящий в группе таких же почтенных гостей.

Те выглядели как трупы и дремали, закрыв глаза, открывая их только навстречу новой порции алкоголя. Наверное, смерть давно махнула на них рукой.

Максим подумал, что Гоголь был прав, и некоторым лучше не поднимать веки, чтобы не обнаружить, что мир намного загадочнее и страшнее, чем мы его обычно представляем. Их руки, лежащие на столе, не хотелось разглядывать. Он вообще не любил все эти колдовские штучки со сплетением перстов в магические фигуры. Тем более он видел, на что способны эти на первый взгляд немощные старики, увешанные древними цепями с амулетами и перстнями, надетыми на тонкие узловатые пальцы с длинными острыми ногтями.

Дети помнят отголоски этой древней магии. Они показывают недругу «фигу», когда хотят, чтобы тому чего-то не досталось. Они скрещивают за спиной пальцы, чтобы их ложь осталась тайной. И только дети знают, что это колдовство — работает. Став взрослыми, мы забываем о всяких глупостях, как забываем труднообъяснимые и неприятные события.

— Всё так. Человечество не раз переживало скверные времена, — согласился барон Анри. — Можно не обращать внимания на растущее с каждым годом количество землетрясений, ураганов, наводнений и эпидемий. Забудем, что в результате сдвижек земной коры в ближайшее десятилетие может исчезнуть Япония, а возможно, и часть Северо-Американского континента.

— Бог с ней, с Японией, — устало согласился старец.

Барон задумчиво взглянул на него, но ничего не сказал и продолжил:

— Не будем обращать внимания на стремительно меняющийся климат. В конце концов, в Средние века в Европе зимой всегда были заморозки и снег. Как говорил царь Соломон, всё, что есть, уже было.

— В чём проблема? — спросил рав Штейн, так, что все сразу поняли: проблема есть.

Тут барон Анри обвёл всех взглядом. Глаза его сияли.

— Пора катить каталку в морг, — счастливо объявил он. Заметив, что не все уловили смысл, пояснил: — Мир давно болен. Кряхтит, охает, жалуется. Мы привыкли, лечим. Помните, когда повысилось давление внутри земной коры и планета готова была расколоться, а Америка рухнуть в бездну, — мы сделали удачную клизму? Вулкан, как бы это деликатнее выразиться, взорвался. И всё стало хорошо. Недовольны были только некоторые авиакомпании, которым закрыли небо из-за пепла в атмосфере.

— Разве в наше время дождёшься благодарности от человечества? — проворчал один из старцев.

— Сейчас ситуация изменилась. Больной умирает, а симптомы спутаны. Хороший врач предположил бы, что пациента кто-то планомерно травит ядом. Как расплодившихся крыс. Только в данном случае речь идёт о цивилизации. Это ощущение появилось у меня пару недель назад. А вчера эта информация подтвердилась…

Отец Антоний многозначительно кивнул:

— Говорят, что наверху… — он возвёл глаза к потолку, вступил в невидимый диалог с люстрой и перекрестился, — …объявили, что человечество решено уничтожить.

Анри Вальмонт тоже взглянул на потолок. Не углядев ничего подозрительного, продолжил, но теперь слова звучали грозно и торжественно, словно каждое было с большой буквы:

— Со вчерашнего дня связь с высшими мирами потеряна. Человечество оказалось брошено Создателем.

Заговорили все разом:

— У Иова поначалу тоже не всё заладилось. Потом обошлось.

— А у Иисуса не обошлось.

— Но он воскрес.

— «Чаю воскресение мёртвых…» — запел незнакомый бас.

— Кто ел из моей тарелки?!

— Аминь, — провозгласил барон. — Тут некоторые считают Господа шутником. Мол, промурыжит, да и простит. Мы не склонны упрощать.

— Срок объявлен? Сколько у нас времени? Пару минут, а может, месяц или год, а может, несколько тысячелетий? В последнем случае всё не так уж и плохо… — подал голос Стефаньоли.

— То, что у Бога — один день, у людей — тысячелетие, — поддержал его отец Антоний. Говоря это, он сложил вместе кончики пальцев, словно собирался помолиться.

— Можно мне? — Максим поднялся.

— Говори, — милостиво кивнул Анри.

— Я тут с пророком Моисеем беседовал, — скромно сказал Максим, удивляясь идиотизму, с которым звучали эти слова. — И у меня не сложилось ощущения, что решение принято окончательно. Может быть, речь идёт просто о сокращении численности населения. Тут много вариантов. Например, уменьшение рождаемости…