Рыбари и виноградари - [41]

Странно, но слова Марины действовали успокаивающе. Максим понимал, что она тоже боится. И сознание этого прибавляло ему храбрости. Если он избран, то ничего не должно случиться. Бог уже столько с ним возился, что нет смысла убивать. Хотя… Что если внутри Бога борются разные силы? Одни считают, что он, Максим, — то что надо, а другим он не нравится. И они готовы убить его, чтобы найти другого избранного на свято место. Своего, по протекции. Такой пример есть в Библии, когда Бог поручает Моисею, убедить фараона отпустить народ израильский из египетского плена. Не простое задание! Любому понятно, что предприятие чревато неприятностями. Но что поделать, и бедолага, отринув сомнения, тащится к фараону. Но ночью неожиданно приходит сам Господь, чтобы убить своего посланника. Почему? За что? А далее еще непонятнее. Жена Моисея Сепфора странным магическим обрядом убедила Всевышнего оставить мужа в живых. Казалось бы, бред, что-то здесь не сходится, но противоречие исчезает, если допустить, что внутри Бога интригуют многочисленные небесные кланы.

Вскоре прибыли в родную гавань «Внуково-2». Самолёт осторожно подрулил к площадке, где, как по волшебству, оказались прожектора многочисленных съёмочных групп.

По трапу спустился усталый Горбачёв в стареньком домашнем свитере. Сзади — заплаканная жена с одной из внучек, укутанной в плед. Душераздирающее зрелище.

Максим с Мариной вышли, когда встреча закончилась и главные действующие лица разъехались.

Всё прошло на удивление гладко. Окончен был подвиг. Повезло. Да и чувствовал он себя, на удивление, почти здоровым. Более того, несмотря на глубокую ночь, мир вокруг снова был цветным, насыщенным жизнью. Словно всё вокруг — аэропорт, беззвёздное небо, пустынное шоссе, спящую страну — подключили к новой батарейке.

Дома он оказался под утро. Было темно, ночь ещё не покинула Москву. Спать не мог.

Болезнь, вплетённая в стрессовую ситуацию, казалось, что-то изменила внутри него. И хотя физически он чувствовал себя вполне сносно, душа маялась, расслабление не приходило.

«Странный был грипп, однодневный. Вдруг президент не должен был прилететь? Несчастный случай, внезапный инфаркт, авиакатастрофа, в конце концов. И кто-то могучий на небесах уже утвердил такое развитие событий. И, чтобы не путался под ногами со своим везением, наслал грипп. Однако безумная воля генерала Дмитриева затянула „избранного“ в центр событий. В результате ситуация сложилась по-иному. Получается, что планы Бога могут быть изменены?» — думал Максим, шалея от собственных мыслей.

Эгоистичная воля случайно «избранного» поворачивает историю так же произвольно, как игральный кубик выбрасывает неожиданную комбинацию. Может быть, «избранные» и служат этой цели — двигать игру Бога по неожиданному сценарию? Господь получает наслаждение от непредсказуемости собственного сюжета. В этом и заключается феномен отдельных личностей в истории человечества.

Тысячи, а может, миллионы «избранных», словно игральные кости или стрелки вращающейся рулетки, произвольным образом всё время направляют движение Игры вперёд. Вот он, Максим, провернул вариант, когда президент целый и невредимый вернулся в Москву. Сейчас кто-то другой, неведомый, такой же случайно «избранный», определяет, что произойдёт с Россией дальше: гражданская война, репрессии, новая революция, демократическое присоединение к США или распад советской империи на автономные княжества. А там — следующий выбор. И так до бесконечности. «Интересно придумано», — искренне восхитился Максим то ли своей версии, то ли гениальности Божьего плана.

Пытаясь унять нервное возбуждение, он выпил целую бутылку водки в одиночку перед выключенным телевизором. Алкоголь не брал, поскольку пришла новая крамольная мысль: «Кто задумывался над простым вопросом: что первично? Жестокая бесконечная Игра, идущая по воле творений Господа, или Бог, создавший эту Игру?

Если принять невероятную мысль, что мы, люди, творим Игру, где существует бесконечная вселенная и даже сам Всемогущий Господь, то, чтобы получить „доброго“ Бога и милосердную вселенную, нам самим следует стать добрее и милосерднее. Кажется, святой Серафим Саровский сказал: „Меняйся сам, и мир изменится“. Неужели святой подразумевал, что мы можем менять Бога? Что если Господь развивает себя нашими руками?..»

Максим сидел трезвый и смотрел на мёртвый экран. Неожиданно краем сознания где-то сбоку он ощутил движение света. Словно кто-то зажёг и быстро выключил торшер. Потом вдруг по комнате пробежал яркий луч, и вдруг этих лучей стало много. Мир взорвался беззвучной вспышкой и волшебным образом преобразился. Максим с изумлением огляделся вокруг.

Комната перестала быть помещением с набором мебели и вещей. Предметы распались на крохотные светящиеся частицы, каждая из которых имела сложную и совершенную форму, похожую на разнообразные снежинки, которые дети вырезают из цветной бумаги. Только насколько великолепнее было то, что он видел сейчас. Дух захватывало от красоты узоров разнообразных кристаллов, сияющих радужными переливами ярких и чистых цветов. Кристаллы переплетались своими лучами и выступами, образуя тонкую кружевную ткань. «Эта ткань и есть материя нашего мира», — понял Максим. Каждая молекула, каждый атом были тем единичным мазком кисти, лёгким касанием гениального Творца, совокупность которых складывалась в общую картину мироздания. Точки вибрировали, словно крылья нежных бабочек на солнце, и от этого весь мир дышал, и было неоспоримо ясно, что каждый элемент здесь — живой, что материя не бывает мёртвой, что вся она пропитана животворящим духом.