Рыба ушла с крючка - [6]

Я замолчал, и на том конце провода положили трубку. Я сделал то же самое.

– Что случилось? – спросила она.

– Он повесил трубку.

– Он повесил?

– Не знаю, кто был на том конце провода – он или она.

– Знаете, это впервые такое случилось. Обычно они держат трубку, пока я не положу.

– А вы пытались с ними говорить в моем духе?

– Нет, конечно, нет. У меня на такое смелости не хватит. Я обычно спрашиваю: «Кто? Что вам нужно? Какого черта вы меня беспокоите, что я вам сделала?» – и тому подобное, но в таком тоне, как вы, я с ними никогда не говорила.

– И никогда никакого ответа?

– Никогда, только тяжело дышит.

– И голоса никогда не слышали?

– И голоса – никогда.

– Давно у вас этот незарегистрированный номер?

– Его дали только сутки назад, причем самым секретным образом.

– Вы сами получали номер?

– Нет, мистер Арчер, через своих друзей в телефонной компании. Были соблюдены все меры предосторожности, чтобы о новом номере знали только абсолютно свои, надежные люди – только моя мама, ее патронажная медсестра, ну и еще мамин доктор.

– Хорошо, – сказал я. – Конфиденциальность действительно соблюдена, судя по вашим словам. А пока что и по новому номеру звонят, и заказные письма на дом идут. А бывало так, что в дверь стучали, когда вы не могли подойти к двери, потому что, скажем, принимали душ или были еще чем-то заняты?

– Нет. Только звонки и письма.

Я поднял трубку и позвонил в фирму звукозаписывающей аппаратуры, с которой наше агентство поддерживало деловые отношения, и сказал:

– Мне нужен маленький портативный магнитофон с подключателем для записи телефонных разговоров. Требуется самый чувствительный, чтобы улавливать и точно записывать малейший звук в трубке. На федеральные законы мне плевать. Доставьте как можно скорее в дом Недлер-Армс, проезд Недлер-Сити, квартира номер 617, с хорошим запасом пленки. Счет на оплату выпишите фирме «Кул и Лэм».

Мне ответили, что магнитофон пришлют в течение получаса.

Я положил трубку и сел в кресло.

– Будут еще звонки, – сказала Мэрилин. – Иногда бывает два-три в течение часа или полутора.

– Хорошо, – сказал я. – Мне нравится говорить с этим малым, точнее, мне нравится, что он меня слушает.

– Для чего вам магнитофон?

– Хочу записать, как он дышит.

– Какой от этого прок?

– Каждый человек дышит по-своему, – объяснил я. – Поэтому при испытаниях на детекторе лжи записывают и дыхание. В больнице тоже интересуются пульсом и дыханием. Я хочу установить, имитирует ли ваш, так сказать, собеседник тяжелое дыхание или он так естественно дышит, как корова.

– Имитирует тяжелое дыхание.

– Я тоже так полагаю, – сказал я. – Если же это не имитация, значит, он страдает астмой или у него больное сердце, и он только что торопливо поднялся по лестнице.

– Я записана на сегодня в парикмахерскую, – сказала она. – Что в таком случае обязан делать мой телохранитель?

– Буду сидеть рядом с вами в парикмахерской, – ответил я.

– Вы что же, так все время будете со мной?

– Ни на одну минуту мы не выпустим вас из виду.

– Ну, это меня тоже пугает, это уж, я бы сказала, чересчур интимно получается.

– Вас пугает интимность? А замужем вы были?

– Да, – сказала она, слегка потупившись.

– Прекрасно, в таком случае вы выдержите. Представьте себе, что я – ваш муж.

Она нервно рассмеялась.

– Мне придется зайти настолько далеко?

Наши глаза встретились.

– Не придется, – сказал я.

Через сорок минут после заказа магнитофон был доставлен.

Мы отправились в салон красоты. Я сел в кресло и наблюдал, как Мэрилин моют голову, сушат волосы, делают маникюр. Посетители салона красоты поглядывали на меня с любопытством. Большинству из них я казался немолодым любовником, «папулей», и на их физиономиях я читал соответствующую оценку.

Когда мы вернулись в ее квартиру, я подключил магнитофон к телефону. Прошло около двадцати минут, прежде чем телефон опять зазвонил.

Мэрилин кивнула мне, я подошел и нажал на клавишу магнитофона.

– Ну, привет, привет, – сказал я. – Надеюсь, мы не причинили тебе неудобств тем, что выходили из дому? Ты звонил, пока нас не было?

Ответа не последовало.

Я продолжал:

– Обмозговав это дело, я решил обратиться в ФБР, чем самим с тобой заниматься. Конечно, они посоветовали не вступать с тобой в переговоры, но мне кажется, что стоит тебя все-таки предостеречь по-хорошему. Ты ведь жалкий любителишка. И фактически играешь нам на руку.

Я обождал, прислушиваясь к его дыханию.

– И вот что я тебе посоветую: включи-ка телевизор и послушай рекламу – несколько фирм предложат тебе хорошие таблетки для прочистки бронхов, чтоб ты так не хрипел и не сипел. Ты ведь чухаешь, как старый паровоз с прохудившимися клапанами. Правда, я допускаю, что это часть циркового представления, которое ты разыгрываешь. Стоишь перед зеркалом, напустив на себя зловещий вид, дышишь сквозь зубы и думаешь: «Ох и здорово же я напугал эту бабенку!»

Я рассмеялся.

Дыхание еще секунду-другую продолжалось, затем трубку на том конце провода положили.

– Он положил трубку? – спросила Мэрилин, увидев, что я кладу трубку на рычаги аппарата.

Я утвердительно кивнул и, не выключая магнитофона, набрал УЛ 3-1212 – «Службу времени». Через несколько секунд женский голос объявил: «Время – 5 часов 17 минут 10 секунд». Затем пауза и: «Время – 5 часов 17 минут 20 секунд…»