Рыба-одеяло - [52]

Долго тянутся эти несколько минут. Из отсека ударили два раза киянкой – деревянным молоточком, и впереди открывается стальная крышка, отделяющая меня от моря. В трубе сереет. Это луч солнца про­бился сверху сквозь толщу воды. Наконец, слышу, выстукивают мне морской сигнал «добро»: «выход» в море. Распаренный, как после бани, весь измазанный тавотом, я на воле! Могу свободно двигаться в воде. Тихонько выстукал условный ответный сигнал: «вышел благополучно».

Тотчас на звук подплыли прожорливые бычки, проворные барабуль­ки и заглянули в мой иллюминатор, словно спрашивали: зачем вызы­вал? Мне было не до них. Нагнулся и укрепил за выступающий волно­рез лодки конец путеводной нити; она приведет меня обратно к «дому». А катушку повесил за спину и, не теряя времени, отправился на поиск.

Видимость – метров семь вокруг. Магнитная стрелка на компасе закрутилась, как черт, – «чувствовала» металлическую «Щуку». И только когда удалился от нее метров на пятьдесят, стрелка повернулась и указала север. Мне задан курс, рассчитанный еще в лодке. Если откло­нился на несколько градусов, поворачивай, пока не встанешь на свой ориентир.

По песчаному грунту идти нетрудно. А когда ноги увязали в иле, плыл брассом. По водорослям шел пешком, а через большие камни пры­гал, чтобы не обходить их. Время дорого!

Стрелка компаса опять забеспокоилась. Вот и потопленный враже­ский транспорт! Словно огромные кузнечики, копошатся гитлеровцы в зе­леных дрегеровских костюмах, с багрово-красными манжетами. Одни переползают через борт, другие подпрыгивают на палубе, третьи повисли на подкильном конце. Рядом с транспортом покоится затонувшая само­ходная баржа. На ней тоже водолазы. Да, подойти незамеченным к фа­шистам не удастся! Как быть?

Прошло, наверное, минут десять, прежде чем я различил среди «кузнечиков» двоих с сигналами и ножами, в костюмах ИСАМ-48. Как потом выяснилось, они взяли их из наших складов в захваченном порту. Появлюсь возле них, а вдруг спохватятся: откуда тут взялся третий во­долаз в таком же костюме?

Прошел к стенке порта, покрытой темно-зелеными водорослями, под цвет моего комбинезона. Только белесая маска выделяется немножко. Неожиданно споткнулся и заскользил. В иле лежало длинное бревно, облепленное черными мидиями и похожими на опенки гвоздями. Чуть не прикатил прямо под ноги врагам. Хорошо, успел рукой ухватиться за железную скобу, торчавшую из портовой стенки. Присел на мягкую воду, как на стул, уравновешивая себя движениями ладоней.

Здесь было довольно темно. Всматриваюсь. Один немец в ко­стюме ИСАМ, должно быть старший, руководит работой на транс­порте. «Только приблизится ко мне, – подумал я, – тут и сцапаю!» Но как?

Ножом пырнуть в дыхательный мешок – это смерть, а мне надо до­ставить живого. Сжать гофрированную трубку, чтобы прервать доступ воздуха? Станет задыхаться, в судороге сорвет с себя маску и захлеб­нется. По голове ударить – там голая резина – убьешь. Подкрасться сзади и отрезать поясной груз, чтобы он вылетел наверх, но успею ли догнать?

А выжидать больше нельзя, запас кислорода на исходе. Предстоит еще обратный путь.

Поманил к себе фрица. Он не медля подошел и что-то спросил. Я дернул его за ногу и толкнул изо всей силы. Но в воде не так-то просто упасть. Гитлеровец заорал и замахнулся ножом. Тут, уже не раздумывая, обеими руками схватил я его за маску и стукнул затылком о каменную стенку. Гитлеровец покачнулся, подогнул ноги и уронил нож. Дыхатель­ный мешок его сразу же похудел, а из лепестковых клапанов вырвались бурные фонтаны воздушных пузырьков. Это водолаз выпустил изо рта загубник.

Я торопливо перерезал его прижатый грузами сигнальный конец и дернул его один раз, что означало: «чувствую себя отлично!» Сверху ответили таким же рывком. Тогда я прочно закрепил отрезанный конец за железную скобу в стене – пусть спрашивают у скобы о самочувст­вии. Подхватил гитлеровца под мышку и понес, как перышко. Громадный детина весил сейчас не больше десяти килограммов. Под водой свои физические законы. Чтобы он не задохся, быстро вправил ему ладонью загубник и дал байпасом кислород из баллона. Оглянулся на оставлен­ный транспорт – там уже стоял подводный туман.

Гитлеровец очнулся и вырвался от меня. Выкинув вперед согнутую в локте левую руку для защиты, правой нанес мне косой удар – кроше. Я ответил ему апперкотом – в челюсть, возле гофрированной трубки. Такой удар на ринге окончился бы нокаутом, а здесь и мухи дохлой не убьешь. Вода смягчает, будто подушка. Но мы сейчас забыли об этом и лупили друг друга, как заправские борцы. Зрителями подводного бокса были одни молчаливые черноморские медузы. Они то ходили вокруг нас, размахивая пышной бахромой, то всплывали, чтобы посмотреть сверху. Соперник обозлился и схватил меня за клапан коробки, чтобы лишить воздуха.

– Стой! – раздался чей-то голос. – Запрещенный прием! – И силь­ные руки оторвали от меня гитлеровца. Это Королев подошел, как за­ранее было условленно. Противник разъяренно бросился на Королева.

– Энтшульдиген зи! – (извините) – крикнул Королев и огрел его по затылку.

Гитлеровец поутих. Мы подвели его к лодке. Крышка торпедного аппарата была открыта. Фриц сразу понял, куда попал. Попытался сбро­сить грузы, чтобы выброситься наверх.