РЯВанш! - [9]
Тральщики еще раз протраливали проходы в минных полях. В небе реяли аэропланы, высматривая вражеские субмарины; с тяжелым гулом вернулся с дальней разведки четырехмоторный "Муромец". Всё было чисто. По крайней мере - в прибрежной зоне. Холмы в окрестностях Владивостока усеяли любопытствующие, зрелище выходящего в море флота потрясало своей грандиозностью. Ничего, пускай смотрят, городской телеграф в ближайшие дни будет закрыт.
В авангарде эскадренного строя шел 1-й отряд легких крейсеров. Это были корабли с Черного моря - "Адмирал Нахимов", "Адмирал Корнилов" и "Адмирал Истомин", и новейшие систершипы по образцу балтийской "Светланы". Они опоздали на стычки с немцами и турками, но подоспели как раз к большой морской войне против японцев. Защищенные легкой броней 7000-тонные крейсера могли развивать ход почти в 30 узлов. К их недостаткам можно было отнести разве что неудачное расположение артиллерии. Каждый крейсер был вооружен пятнадцатью 130-мм орудиями - необычайно много для легкого корабля, однако на каждый борт могли стрелять лишь восемь стволов. Шесть орудий помещались в бронированных бортовых казематах, а остальные стояли на палубе, защищенные лишь щитами. Знающие люди говорили, что первоначально для этого типа предполагалось башенное размещение артиллерии, что делало бы его сильнейшим легким крейсером в мире. Однако необходимые для этого средства пошли на установку дополнительной 4-й башни на линейные крейсера типа "измаил", а "светлан" оставили без башен. Над крейсером "Адмирал Нахимов" вился вымпел командира отряда контр-адмирала Порембского.
Крейсерский отряд сопровождали три дивизиона черноморских эсминцев: "Пылкий", "Поспешный", "Быстрый", "Громкий"; "Керчь", "Калиакрия", "Фидониси", "Гаджибей"; "Занте", "Цериго", "Корфу", "Левкас". Черноморские эскадренные миноносцы были развитие типа знаменитого турбинного эсминца "Новик". Эсминцы 1-го дивизиона типа "Дерзкий" - 1200 тонн водоизмещения, три 102-мм орудия, десять торпед в пяти поворотных аппаратах - были чуть поменьше следующей "ушаковской" серии. 1400-тонные эсминцы, названные в честь побед адмирала Ушакова, имели уже по двенадцать торпед в строенных аппаратах, а также четыре 102-мм орудия. В прошлую германскую войну новейшие русские эсминцы считались едва ли не лучшими в мире. Правда, им припоминали не очень большой калибр артиллерии - другие страны уже переводили свои эсминцы на 120-мм орудия; правда русские 4-дюймовые пушки были дальнобойнее и скорострельней. Более серьезным недостатком были слабые 45-см русские торпеды. Построенные последними "Занте", "Цериго", "Левкас" и "Корфу" снабдили уже только что принятыми на вооружение 533-мм (21-дюймовые) торпедами. Правда теперь эсминец мог нести их всего восемь штук в сдвоенных аппаратах.
За авангардом шли главные силы - три бригады больших кораблей по четыре дредноута в каждом. Первыми величественно двигались в кильватерной колонне новейшие линейные крейсера, вступившие в строй уже после победы над Германией : "Измаил" - флагман вице-адмирала Бахирева, "Кинбурн", "Наварин" и "Бородино". 34 000- тонные "измаилы" были самыми большими кораблями русского флота. И самыми тяжеловооруженными - по двенадцать 356-мм орудий в четырех трехорудийных башнях, дополненных двадцатью четырьмя 130-миллиметровками в бортовых казематах. За свою немыслимую ранее для тяжелых судов скорость - 27 узлов - эти дредноуты официально назывались линейными крейсерами, хотя по вооружению и броневой защите они превосходили более ранние русские линкоры. 1-ю линейную бригаду сопровождали балтийские эсминцы "Капитан Кроун", "Капитан Конон Зотов", "Капитан Керн", "Капитан Белли". Это были последние по времени постройки 1300-тонные эскадренные миноносцы типа "Орфей" (модификация "Новика"), которые успели вооружить 21-дюймовыми торпедами (шесть торпед в трех аппаратах), каждый эсминец также был вооружен четырьмя 102-мм орудиями. Дивизион лидировал легкий балтийский крейсер "Адмирал Спиридов", однотипный с крейсерами-черноморцами.
В идущей следом 1-й бригаде линейных кораблей были считавшиеся уже устаревшими балтийские линкоры - первые дредноуты России: "Петропавловск", "Севастополь", "Полтава" и "Гангут". 23 000-тонные корабли были зримо меньше прошедших первыми "измаилов" (короче на 40 метров и без поднятого над водой высокого полубака). Слабее был и главный калибр вооружения, хотя оно размещалось по той же, "русской" схеме - в четырех трехорудийных башнях, расположенных по всей длине корабля. Каждый из линкоров был вооружен двенадцатью 305-мм орудиями главного калибра, плюс шестнадцать 120-мм орудий вспомогательного калибра по бортам. Скорость не превышала 23 узлов, а толщина бортовой брони больше соответствовала классическому линейному крейсеру, а не кораблю боевой линии. К недостаткам можно было бы добавить и плохую мореходность этих низкобортных, с заливаемой на ходу носовой частью кораблей. Бригаду контр-адмирала Развозова, державшего флаг на "Петропавловске" сопровождали балтийские эсминцы-"орфеи": "Гавриил", "Константин", "Владимир", "Михаил". Более ранней постройки, они сохранили по девять 450-мм торпед при том же артиллерийском вооружении. Эсминцы лидировал легкий крейсер "Муравьев-Амурский", возвращенный после прошлой войны из Германии, где он провоевал три года как "Пиллау". 4500-тонный крейсер был перевооруже восемью 152-мм палубными орудиями, но на каждый борт могли стрелять лишь четыре пушки.
Место — Мир Полдня братьев Стругацких. Время — спустя 25–30 лет после событий повести «Парень из преисподней».
Продолжение "Тинга Победителя". Цусимское сражение произошло в 1895 г.
Софья устраивается на работу в банке, а там шеф - блондин неписанной красоты. И сразу в нее влюбился, просто как вампир в гематогенку! Однако девушка воспитана в строгих моральных принципах, ей бабушка с парнями встречаться не велит, уж тем более с красавцем банкиром, у которого и так налицо гарем из сотрудниц. Но тут случилась беда: лучшую подругу похитили при жутких обстоятельствах. Потом и на Соню тоже напали, увезли непонятно куда: в глухие леса, на базу отдыха и рыболовства. Вокруг - волки воют! А на носу - Новый год!.
Осмелься мне вчера кто-нибудь сказать, что в один день я потеряю любимую работу, любимого мужчину и такой привычный, родной мир, — я бы посмеялась над этим не самым умным человеком. А сейчас, оказавшись в месте, где живут маги и рыцари, мне стало совсем не до смеха… Особенно если учесть, чтобы вернуться в свое привычное русло я смогу только, если сама возьмусь за свое выживание. Сама сдам вступительные испытания в аз-Зайтун, где меня никто не ждет с распростертыми объятиями и чашечкой ароматного кофе.
Все решили за нее. Ей суждено стать инкатором — безжалостным олицетворением королевского правосудия. Занять должность, одно название которой вызывает у людей суеверный трепет. Но сперва ее наставникам нужно полностью изменить ее взгляды на жизнь, привить ей новые идеалы и принципы. Жизнь доброй и впечатлительной девочки превращается в кромешный ад, в котором зверские пытки и убийства — повседневность, а любовь и дружба — строжайшие табу. Все, что ей дорого, немедленно уничтожается ее учителем, ведь инкатор, имеющий привязанности — слабый инкатор.
Рассказы, которые с 2008 по 2010 г., Александр Чубарьян (также известный как Саша Чубарьян и как Sanych) выкладывал в сети, на своём блоге: sanych74.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждый месяц на Arzamas выходила новая глава из книги историка Ильи Венявкина «Чернильница хозяина: советский писатель внутри Большого террора». Книга посвящена Александру Афиногенову — самому популярному советскому драматургу 1930-х годов. Наблюдать за процессом создания исторического нон-фикшена можно было практически в реальном времени. *** Судьба Афиногенова была так тесно вплетена в непостоянную художественную конъюнктуру его времени, что сквозь биографию драматурга можно увидеть трагедию мира, в котором он творил и жил.