Рядом с алкоголиком. Исповедь жены - [65]

Бах. Зеленый луч лазера. Ты мертва! Твой мозг вытекает прямо на стойку рецепции.

Я улыбнулась. Наклонилась к ней.

– Послушай, ты, – сказала я тихо, – ты не поняла, что я иду к СВОЕМУ МУЖУ и не собираюсь ставить об этом в известность ни вас, ни кого бы то ни было другого. Если вы мне сию же минуту не скажете, в каком он номере, я пойду наверх и лично открою двери каждого дебильного номера в этом вашем сраном отеле, пока не найду своего козла. И это будет ОЧЕНЬ нелицеприятная картина.

Она посмотрела в сторону своего коллеги. Я поняла, что она не собирается мне помогать.

Бах! Из моего специально сконструированного шлема выскочили две трубки со смертельным зарядом. Сейчас ты взорвешься, а потом и весь отель превратится в руины!

– Ну, и что в этом трудного? Дайте мне номер комнаты! – я топнула каблуком по мраморному полу.

Другой администратор поднялся и попробовал разрядить напряжение.

– Я не думаю… – начал он.

Я уставилась на него. Юлия слегка заворочалась.

– Тогда позвоните ему, – сказала я. – Позвоните ему, и он сам сможет сообщить мне номер комнаты.

Он наклонился и набрал номер. Подал мне трубку.

Рихард ответил своим обычным «алло?»

– Послушай, – сказала я, – ты еще помнишь меня? Я твоя жена. Я стою внизу в холле отеля и держу на руках твоего ребенка. И ты только представь, ты, сраный кретин, что меня не хотят пускать наверх. Будь, пожалуйста, так любезен и назови мне номер комнаты, иначе я устрою здесь такую сцену, что ты пожалеешь, что остановился в этом отеле и, более того, что ты вообще появился на свет! Может, я и сумасшедшая, но я в отчаянии, что вышла замуж за никчемного наркомана, мне нечего терять, со мной Юлия, и через пять минут все здесь будет ужасно, ужасно некрасивым. Считаю. Один, два…

– Но я не хочу, – раздалось в трубке.

Я повысила голос.

– Так ты хочешь сцену? Пожалуйста, я покажу все, на что способна. Пошел в задницу, сраный трус. Четыре, пя…

– Комната двести тридцать, – выкрикнул он.

Я грохнула трубку на рычаг и наклонилась над стойкой рецепции. Администраторы отпрянули, глядя на меня испуганными глазами.

– Я страдаю психозом кормящих матерей и чувствую себя, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПЛОХО, – зашипела я. – Я, собственно говоря, вне себя. Психоз кормящих матерей – довольно серьезная болезнь. Еще немного, и я действительно устроила бы здесь цирк. Никогда не говорите недавно родившей женщине, что вы не можете сказать ей номер комнаты, в которой находится ее муж. И если вы мне сейчас скажете, как пройти к двести тридцатой комнате, то сегодняшний день закончится для вас неплохо. Во всяком случае, себе я его точно не дам испортить.

И я, не оборачиваясь, пошла к лифту.

За одной из темно-синих одинаковых дверей с золотистыми номерами скрывался мой муж. Мой муж-наркоман. Мой муж-алкоголик. Мой муж, который врал. Мой муж, который от нас сбежал. Мой муж, на которого я больше не могла положиться. Я постучала в дверь.

Она открылась. Я со всей силы врезала ему пощечину. Затолкала его в комнату. Отстегнула переносное сиденье и положила Юлию на постель. Элвис нам пел: «Take good care of her».

– Ты, ничтожный засранец, – завизжала я и снова его ударила, на сей раз кулаком.

Он не сопротивлялся, лишь слегка ухмыльнулся. Его ухмылка завела меня еще больше. Я схватила его за грязные волосы и притянула его голову к себе. Единственным желанием было стереть эту ухмылку с его лица, заставить его плакать, чтобы он упал на колени и пообещал мне все на свете. Я все еще готова была верить обещаниям. Из нас двоих именно я была большим безумцем. Это я вела себя как идиотка. Это мне требовалась взбучка.

Я колотила его, пока не выбилась из сил. Кулаки ударяли по его щекам, животу, горлу. Чем сильнее я его молотила, тем больше росло желание продолжать. Когда перейдешь границы физического насилия, трудно остановиться. Я его била и с каждым ударом все больше ощущала, как меня одолевает тоска. Как черный цветок с неприятным запахом, который распускается только для того, чтобы поглотить меня. Мои удары становились все слабее и слабее, пока, наконец, не утратили всю свою силу. Я стояла с повисшими в воздухе руками. Потом они беспомощно упали.

– Иди сюда, – сказал он.

Приблизился ко мне. Обнял меня. Поймал за руки. Он пах Рихардом. Только Рихардом. От его прикосновений я начала еще больше слабеть.

Мы легли на неубранную постель. Я закрыла глаза. Чувствовала на лице его руки. Кончики его пальцев исследовали мои брови, нос, губы. Он погладил мои виски, в которых все еще отчаянно пульсировала кровь. Потом поцеловал меня. Я чувствовала его язык, его щетина меня немного царапала. Я приоткрыла губы, разрешая ему поцеловать меня.

Он нежно раздел меня. Мы занялись любовью прямо посередине той неубранной постели. Быстро, нервно, в стрессе. Как будто оба боялись вспомнить, что с нами происходит. Как будто мы не хотели лишить себя краткого мгновения ностальгии. Рихард и Мариса. Снова вместе, до самого конца. Надолго ли?

Все это время Юлия спала на краю постели. В какой-то момент она проснулась. Я покормила ее, и она снова уснула.

Мы опять занимались любовью. Хотя в этом не было самой любви. Мы просто занимались сексом. Наши тела чувствовали, чего они хотят друг от друга. Ничего удивительного. Это были всего лишь телесные упражнения, которые мы столько раз делали в течение своей совместной жизни. Нам не требовалось размышлять на эту тему. Наши тела подчинялись естественному инстинкту. Это было так просто. И вместе с тем так невероятно сложно.