Рябь - [17]

– Ты.

Я смотрю на нее, это крошечное слово прокручивается снова и снова у меня в голове. Потому что это правда. Для всех этих людей я все равно, что мертва. Много лет назад я была практически королевой для своих одноклассников, но после смерти Стивена, Сиенна вместе с Никки взяли бразды правления в свои руки. Теперь они решают, какая одежда приемлема, какие вечеринки имеют значение.

Она отводит взгляд и начинает рассматривать свои ногти, давая понять тем самым, что ей надоедает наш разговор.

– Знаешь, как раньше правительство поступало с предателями?

Я просто смотрю на нее, не двигаясь, с опасением ожидая ее дальнейших слов.

Она переводит свое внимание на идеальный маникюр на другой руке.

– Их вешали. Топили и четвертовали. Или обезглавливали. – Она поднимает взгляд на меня, так сильно сужая глаза, что я с трудом могу рассмотреть ее большие синие глаза. – Но женщин сжигали на костре.

Голос Сиенны сочится ядом. Каким-то образом, свою боль от потери брата она перенаправила ​на достижение единственной цели – уничтожить меня. И не представляю, что она будет делать, когда достигнет желаемого.

– Позор предателям. Им лучше умереть.

Мое сердце колотится где-то в горле. Я чувствую на себе пронзительный взгляд Коула. В его глазах так много невысказанных слов, он едва сдерживает себя. Позволяя ей задирать меня.

Сиенна прочищает горло и возобновляет перетасовку исписанных карточек. Словно она нажала переключатель и вернула хладнокровную, собранную, абсолютно беспристрастную версию себя.

– Я передумала и помилую тебя, – говорит она, раскладывая передо мной несколько карточек. – В общем, ты будешь «за» Манхэттенскую подготовку и скажешь, что она задумывалась как сатира над элитой. Логичнее, когда парень думает, что это полнейшая бессмыслица.

Я просматриваю карточки. Сиенна, должно быть, потратила на них несколько часов. Я проглатываю гордость.

– Спасибо.

Она кладет руку на сердце.

– Ты пытаешься быть милой?

– Заткнись.

– Понятно.

Она пролистывает желтые карточки и бросает их на стол Коула.

Я подхватываю свой рюкзак и заталкиваю туда книгу и карточки.

– Я так понимаю, мы закончили, – говорит Сиенна.

– Определенно, – говорю я.

Глава 8

Я глушу двигатель и через лобовое стекло смотрю на громадину передо мной, не в силах пошевелиться. Коул живет в самом большом доме на Марпл Фоллс Роад, всего в нескольких кварталах от Сиенны.

Я здесь всего несколько минут, а все еще под впечатлением от его элегантности. Он выкрашен в красивый оттенок светло-зеленого с акцентом на серые каменные вставки вдоль фасада. Огромные каменные колонны взлетают к великолепной линии крыши. Дом, должно быть, площадью не менее семисот квадратных метров, и вмещает половину нашей школы, когда тут устраиваются вечеринки. Я пытаюсь вспомнить, когда я в последний раз слышала сплетни о его вечеринках, но ничего не приходит на ум. Такого не может быть, потому что он обычно устраивал вечеринки каждый месяц.

Со свинцово-стеклянными вставками парадная дверь на самом деле состоит из двух частей, которые в высоту более четырех метров. Слева простираются огромные двери гаража, в то время как вдоль остальной части дома тянутся подстриженные газоны. Возле освещаемой подъездной дороги размещается большой водоем, заканчивающийся водопадом.

Я неохотно выхожу из своего автомобиля и направляюсь к парадной двери, чтобы продолжить работу над нашим проектом по английскому. Блестящий синий купе Сиены припаркован перед одной из дверей гаража, как будто ей не приходило в голову, что она может быть на чьем-то пути.

В моем животе разрастается страх. Со времени похорон я не провела и секунды с Сиенной за пределами школы. Прошлые моменты нашей дружбы остались далеко позади. Я поднимаюсь на крыльцо, а затем останавливаюсь. Я могу услышать шепот Тихого океана. У этого дома есть гигантская веранда с красивым видом на океан, лучшим в Сидер Коув.

Не в силах больше стоять, я поднимаю руку и звоню в звонок. Приятный изысканный перезвон раздается внутри.

Коул открывает дверь, улыбаясь так, словно рад меня видеть. Он пробегает рукой по своим темным густым волосам, когда показывает мне жестом следовать за ним в дом. Он одет в толстый изумрудно-зеленый пуловер и свободные синие джинсы. На нем нет обуви или даже носков, и что-то в этом кажется мне на удивление интимным.

Холл очень высокий, возможно, метров десять в высоту. Высоко над головой висит хрустальная люстра, а безупречно чистый полированный деревянный пол, украшенный замысловатыми рисунками, ведет во все направления.

Я иду за Коулом, который заворачивает за угол, и мы оказываемся в огромной кухне с десятками вишневых шкафчиков и гранитной столешницей. Вдоль одной из стены тянутся окна от пола до потолка, занимающие не менее десяти метров. Из них открывается невероятный вид. Дом Коула стоит на возвышенности, что позволяет охватить взглядом вздымающиеся песчаные дюны и живой дышащий океан. Он кажется таким близким, что я могу вытянуть руку и прикоснуться к нему. Волны прибоя всего в паре сотен метров отсюда, не более.

Будет трудно. Солнце садится через десять минут. Как только это произойдет, океан будет звать меня, кричать мне прямо в уши. Нам придется покончить со всем быстро.