Ружья еретиков - [34]

— Ну чего? Поймал Призрака?

— Поймал, — Еретик присел в кресло. — Он в камере, просил принести ему книг.

— Дект раскаивается? — спросил Шеклу.

Ему было стыдно, и горько, и больно, это сразу бросалось в глаза.

— Нет, — признал Китт. — Не раскаивается ни в чем. Считает, что излучение — это сила, страшнее ядерной бомбы, и власть, страшнее… ну, тоже ядерной бомбы. Хотел уничтожить «Старушку», но не мог решиться и потому пакостил по мелочи, от бессилия, как я понимаю.

— То есть это не ревность к тому, что я украл его исследование? — Шеклу встал с места и прошелся по кабинету. — Мне это покоя не давало все это время. Я ведь не виноват, что этот проект отдали мне, я даже не думал никогда, что…

— Нет, профессор, это моя глупая ошибка, — Еретик скривился. — Хотя доктор Фешсу действительно виновен в саботаже. И если признаться, я отчасти понимаю его доводы…

Но закончить свою мысль Еретик не успел, в кабинет стремительно вошел доктор Доов, и лицо у него было белое от потрясения.

— Прости, Верьямер, я без стука, — сказал он с порога, и Еретик отметил, что на людях они с профессором всегда были на «вы» и именовали друг друга официально.

— Что случилось? Если ты узнал про Декта, то так было нужно, — поспешил сказать Шеклу. — У нас не было выбора, он саботировал исследование!

— Фешсу? — Доов нахмурился, соображая. — Так Дект — саботажник? Что, совершенно точно? Подумать только…

— Судя по реакции, вы пришли сюда не из-за него, — Еретик поднялся с кресла. — Прошу вас сохранить эту информацию в тайне от других сотрудников, официально у доктора Фешсу свой проект.

— Конечно, — Доов глубоко вдохнул и покачал головой. — Час от часу не легче.

— Вы пришли с новостями? — спросил старшина. — Я понимаю, новости про Призрака — это ужасно интересно, но у вас и с собой что-то было.

— Да, у меня важное сообщение с поверхности, господа, — произнес Доов. — Южные провинции, отделившиеся от Империи и самовольно присвоившие себе независимость, уничтожены массовыми ядерными бомбардировками. На месте этой группы стран… Больше там ничего нет. Ядерная пустыня. А южная граница Империи теперь совпадает с руслом реки Голубая Змея и прибрежных лесов.

— Господи боже, — профессор на нетвердых ногах подошел к столу и оперся об него, затем упал в кресло и закрыл лицо руками.

— Это все? — спросил Унару.

— Нет, к сожалению, это не все… На Зартак были также сброшены супербомбы… Мне очень жаль, господин Унару.

Сначала Еретик даже не понял, а потом в мозгу словно вспыхнуло — как же, Зартак, восточный горный хребет! Полубоги в маленьком горном селе. Славные предки старшины, его священная земля.

— Господи боже, — повторил глухо Шеклу. — Прекрасный наш Зартак.

— Господи боже?.. Профессор, — старшина Унару поднял глаза на Шеклу, и Еретик поразился глубине этого взгляда, — скажите откровенно, вы верите в бога?

— О, я страстно желал бы верить, — Шеклу отнял ладони от лица, вид у него был потерянный и разбитый. — Ведь иначе получается, что все наше существование, весь наш мир — это случайность, глупый бессмысленный пузырь в монолите. Хотя исследования геологов говорят, что по мере углубления растет температура и монолит вовсе не монолит, но лава… Не важно. Я не желаю думать, что наш мир есть не более чем погрешность в равновесии, нарушение в закономерности… Приятнее думать, что наш мир не ошибка, что все это не случайно, что есть некий общий божий замысел…

— Боюсь, идея бога так же ущербна, профессор, — старшина Унару встал, по привычке расправляя усы, словно они могли примяться оттого, что старшина сидел. — Потому что когда я смотрю вокруг и вижу все это паскудство, то думаю, что если это, массаракш, и есть божий замысел, то пошел он в задницу.

Хрег шумно вздохнул, не говоря более ни слова, вышел из кабинета, и в тишине были еще долго слышны его удаляющиеся по коридору шаги. Реже и тяжелее, чем обычно.

8. Доктор Рейхар Китт, Волк Господа

Рейхар был прав, когда сказал, что охота будет страшной. Слухи об атаке на Трибунал распространялись по местностям с невероятной скоростью, Церковь не сдерживала информации, но, напротив, делала ее доступной для каждого подданного Короля. Любой горожанин и крестьянин должны были знать, что дикие твари покусились на столичный Трибунал. Любой горожанин и крестьянин должны были знать, что в атаке выжили единицы, да и те сейчас жалеют, что не погибли на месте. Инквизиция делала все, чтобы этот дерзкий столичный штурм был первым и последним.

Несколько дней после еретической атаки Рейхар не появлялся в здании Трибунала, он выхаживал раненых сектантов и бродил по городу, собирая сплетни, глядя на то, как столица приходит в себя. Ранним утром он выходил из подвала, где прятались еретики, и возвращался только через двое суток, принося еду и новости.

— Наши большей частью в Трибунале, — рассказывал Рейхар Груму, пока тот, морщась от боли, жевал разведенную в холодной воде крупу, — кое-кого уже сожгли, но я не видел. Раненых лечат только так, чтоб до суда дожили, чтоб казнить живыми. А кто так доживет, тех вовсе не лечат, люди говорят, так калечных к столбам и вяжут. Во всем городе облава идет, Инквизиция мстит за штурм. Родственников в Трибунал тащат, сочувствующих ереси — всех.