Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века - [89]

Имеющиеся документы говорят о том, что к тому времени русские стали проявлять больше интереса к новым технологиям. В 1870 году все штампы для изготовления винтовок Бердана были заказаны либо у Кольта, либо у Гринвуда и Бэтли. Спустя 20 лет Мосин сам сконструировал не только винтовку, но и калибры, штампы и шаблоны для ее изготовления. Ему было поручено организовать инструментальный цех и курировать производство калибров и штампов на Сестрорецком оружейном заводе и на Петербургском патронном заводе. Благодаря этому в 1890-х годах только одну из семи серий штампов пришлось заказывать за границей. Хотя переналадка российских оружейных заводов с производства «берданок» на винтовки Мосина потребовала значительного переоборудования, реконструкции и расширения, проблемы были решены быстрее, чем при подготовке к производству винтовок Бердана. К 1902 году в России было произведено почти 3 000 000 мосинских винтовок, и правительство сочло перевооружение своей пехоты на магазинные винтовки калибра.30 завершенным [Бескровный 1973: 319; Горбов 1963: 17][292].

Подобные изменения приоритета в зарубежных заказах произошли и при принятии на вооружение малокалиберных револьверов и пулеметов. Револьвер «Смит-Вессон» оставался основным табельным оружием до 1895 года, когда был принят на вооружение малокалиберный «Наган» бельгийской разработки. Компания «Наган», как и Smith and Wesson в 1870-х годах, выполняла первые русские заказы, а затем, начиная с 1898 года, производство этого револьвера начал Тульский оружейный завод. Чтобы облегчить производство в России, с компанией «Наган» был заключен контракт на передачу по завершении заказа всех штампов, шаблонов и чертежей в Тулу. В 1896 году российское правительство заказало 174 пулемета «Максим» у британской компании «Викерс». В 1902 году у «Викерс» была куплена лицензия на производство пулемета «Максим» в России, и через два года началось его производство в той же Туле [Бескровный 1973: 323].

Некоторые выводы о российской оружейной практике и освоении иностранных технологий можно сделать из опыта принятия на вооружение и производства в России магазинной винтовки Мосина, револьвера Нагана и пулемета «Максим». Во-первых (об этом не уставали напоминать советские историки), российские солдаты впервые получили винтовку, изобретенную и сконструированную исключительно русскими. О такой исключительности, конечно, нельзя было говорить применительно к предшествовавшей винтовке Бердана или к более ранним моделям переделочных ружей, таким как «Карле» и «Крнка». Во-вторых, если перевооружение – точнее даже сказать, время, необходимое для внедрения новой системы, – в случае Бердана растянулось на 16 лет, то в случае с винтовкой Мосина оно сократилось до десяти лет. Более того, недочеты, выявленные в течение первых нескольких лет производства, были устранены без полномасштабной перестройки предприятия наподобие той, что перенес Тульский оружейный завод в 1871 году.

И наконец, то, что опыт работы с винтовками Бердана косвенным образом способствовал появлению в России его выдающегося преемника и что большая часть калибров и штампов была произведена внутри страны, предполагает определенную степень доместикации производственных технологий. Ашурков пришел к выводу, что опыт, накопленный при изготовлении магазинной винтовки Мосина, впоследствии пригодился при создании пулемета, отечественное производство которого было налажено за короткий промежуток времени, с 1904 по 1906 год [Ашурков 1962: 123].

Имеются свидетельства того, что технологии 1870-х годов были в определенной степени доместицированы, но проблемы все еще оставались. Повторились ситуации 1860-х и 1870-х годов: правительство для испытаний заказало конструкции и небольшие партии оружия у иностранных производителей; после одобрения той или иной системы первые заказы на серийные партии размещались за границей, и в это время шла переоснастка русских оружейных заводов. Там же, за границей, заказывали прецизионные станки, инструменты, калибры и штампы, и в конечном результате производство было переведено на отечественные оружейные заводы. За рубежом было сделано гораздо больше винтовок Мосина и пулеметов «Максим», нежели ранее «берданок». Точно так же за границей было заказано больше станков для изготовления винтовок Мосина, чем для «Бердана». Комментируя изменение производственной технологии в 1890-е годы, Цыбульский отмечал потребность в замене ручных операций на машинные. С 1882 по 1891 год Сестрорецк не приобрел и не сделал ни одного станка [Цыбульский 1976:64][293]. Это говорит о том, что в 1870-1880-х годах дела с механизацией обстояли неважно. Даже Ашурков, который в целом хвалил достижения Мосина, пришел к выводу, что уроки перевооружения, в частности в случае с винтовкой Мосина, «не давали оснований для особого оптимизма в отношении возможностей русских оружейных заводов, при сопоставлении их с иностранными» [Ашурков 1962: 129]. Судя по значительному объему заказов на оружие и станки, сделанных за рубежом, трудности с запуском отечественного производства и нехваткой квалифицированных рабочих, с производственными навыками и технологиями, приобретенными в 1870-х годах, разрешились в лучшем случае не полностью и достигнутая доместикация была лишь частичной. Эти проблемы напрямую связаны с трудностями, свойственными процессу модернизации российской промышленности: медленным освоением, распространением и внедрением новых технологий и производственных процессов, а также слаборазвитостью станкостроительной отрасли.