Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века - [29]

То, что с началом войны российское правительство обратилось с заказом на стрелковое оружие именно в Льеж, было вполне естественно. Льеж, один из старейших и известнейших центров оружейного производства, долгое время поставлял в Россию огнестрельное оружие и оружейных мастеров. Однако по разным причинам Льеж не мог удовлетворить потребности российской армии в стрелковом оружии, и правительству пришлось обратиться в другое место. Британский специальный парламентский комитет по стрелковому оружию рекомендовал своим властям заказывать оружие в Соединенных Штатах, и Россия тоже обратилась к этому относительному новичку в производстве огнестрельного оружия, и в частности к самому известному американскому производителю оружия Сэмюэлу Кольту.

Закупки оружия в Соединенных Штатах: Россия и Кольт

В первые 100 лет после обретения Америкой независимости коммерческие контакты между Россией и Соединенными Штатами были хоть и ограниченными, но проходили на фоне дружественных политических отношений. Этой атмосфере способствовали общая враждебность к Англии, стремление молодого американского правительства избежать затруднений в международных делах и безразличие американского общественного мнения к деятельности России в Центральной Европе. Министр Томас Харт Сеймур резюмировал официальную позицию Вашингтона:

Как бы мы ни относились к деспотической сути Российской державы, ее правительство неизменно дружелюбно к правительству Штатов, и мы можем продолжать торговлю с ней и развивать ее, если захотим, не одобряя ее политику и не вступая в компромисс с нашими республиканскими принципами[103].

Республиканские принципы не препятствовали бизнесу, и благодаря интересу России к американским технологиям и мнению американских государственных деятелей и бизнесменов, что россияне также привержены прогрессу и процветанию, возникла атмосфера взаимовыгодного сотрудничества. Предполагалось, что русский царь, как и американские предприниматели, стремится пустить в дело неиспользованные ресурсы.

В настоящий момент царь искренне желает соединить телеграфом и железной дорогой все важные пункты своих обширных владений. <…> Таким образом, определяя свой путь, Россия поможет Америке следовать своим. Николай уже продемонстрировал не только готовность, но и рвение импортировать американские предприятия в свою империю, и ни наши интересы, ни интересы республиканских принципов, которые мы поддерживаем, не требуют от нас отступления. Мы знаем, что для врачей, инженеров, механиков и производителей из Соединенных Штатов открылось широкое поле для деятельности; и кто может предвидеть все многочисленные выгоды, которые будут извлечены из такой связи для продвижения либерализма в одной стране и прогресса торговли – в обеих?[104]

Если обратиться к более низким ступеням общественной иерархии, бизнес обещал счастливый союз мужика и механика:

Кто знает сегодня, сколь великое и доброе влияние для дела Свободы и Реформ оказывает слияние нашей механики с крестьянством Российской империи? Кто знает, может быть, через несколько лет крепостной ныне русский будет стоять вольным человеком у дверей своего коттеджа и, увидев, как проплывает мимо паровоз, снимет фуражку <…> и возблагодарит Бога, что механикам с вашингтонской земли было позволено разбросать в дремлющей России семена общественной свободы[105].

Несмотря на благоприятный политический климат, стремление американских предпринимателей продавать продукты или инновации россиянам и любопытство россиян к американским технологиям, на путях взаимовыгодной торговли существовало множество препятствий. Ни та ни другая страна не вела крупной внешней торговли. Например, объем внешней торговли России составлял примерно 30 % от внешней торговли Франции, 18 % – от Великобритании и лишь немного превышал объем торговли Австрии с населением втрое меньшим российского. Правление Николая I характеризовалось высокими таможенными тарифами; торговля с Америкой увеличилась только после снижения тарифов в 1857 году [Pintner 1984:3; Blackwell 1968:173–174][106]. Социальное, политическое и экономическое устройство государства представляло собой серьезное препятствие для российского предпринимательства, и получить официальную регистрацию было очень непросто как иностранцам, так и русским. Корпоративные уставы подлежали одобрению в Министерстве финансов и Государственном совете и утверждению лично царем, затем их следовало официально опубликовать, и лишь после всего этого корпорация могла начать свою деятельность. Хотя российское патентное законодательство не проводило различий между российскими подданными и иностранцами при выдаче патентов и предоставлении прав на создание мануфактур, мануфактура, принадлежащая иностранному владельцу, облагалась более высоким налогом, если патент не был передан российскому подданному или если иностранец не принял – хотя бы временно – русского подданства. Кроме того, хотя процедура приема заявок на патенты в Министерстве финансов казалась простой, рассмотрение дел, по словам американских представителей в России, затягивалось на долгое время в ущерб американским изобретателям. «Американские изобретения ценятся настолько высоко, что при наличии больших возможностей для их внедрения для многих достойных изобретений, которые ежегодно публикуются в Соединенных Штатах, открылось бы прибыльное поле применения»