Рутина - [55]

Он махнул рукой, переложил мне в тарелку гарнир и принялся за свои и мои котлеты. Мне еще было далеко до веганства, но уже исключил из рациона свинину, говядину и молочные продукты, почти перестал есть рыбу. Оставались курица и яйца, скоро нужно было расстаться и с ними.

– И зачем ты это придумал? Геморрой этот? – спросил Марат, измученный обедом.

Эта беседа повторялась много раз.

– Чувствую, что так правильно. Если не иметь никакой этической опоры, зачем тогда все?

Мой любимый момент – когда все новенькие двери в квартире уже установлены и можно было брать монтажный пистолет. Встряхнуть заряженный баллон, ножом срезать с носика засохшую пену и с шипением заполнить расстояние между коробкой и стеной.

– Это как с прозой-ру. Мы с тобой договариваемся, что больше не сидим там. Договариваемся, что пишем по книге, не размениваемся на соцсети. Но ты создаешь новый аккаунт, чтобы переписываться с украинскими графоманками. Отец, ты так не вынесешь из хаоса свой шедевр, свою книгу.

– Ты глуп, сынок. Если думаешь, что твой нимб тебе поможет, ты просто глуп. Любовь и творчество не любят контроль.

– Да, но в прошлый раз ты говорил обратное!

Мне больше нравилось врезать замки, но Марат заставлял меня обналичивать. Это получалось у меня хуже всего, я долго не мог сделать аккуратный угол, чтобы дверь выглядела идеально, чтобы наличники четко сходились, не оставляя никаких щелей.

– Если ты этому не научишься, то все не имеет смысла.

Он почему-то всерьез злился, если я мухлевал. Например, замазывал щелки смоченными опилками или подкрашивал фломастером под цвет. Выглядело норм.

– Бог в мелочах. Не имеет смысла браться за работу, если ты халтуришь.

Я знал, что то, как мы делаем – это очень хороший уровень, и думал, что причина раздражения в чем-то другом. Иногда я ездил на заказы один – делать мелкий ремонт по гарантии от фирмы или вносить правки после других бригад, многие работники которых были узбеками, некоторые белорусами и украинцами, совсем редко русскими, – и всегда замечал, что у нас с Маратом все красивее, аккуратнее. Приходя в гости, я смотрел, как установлены межкомнатные двери, насколько ровны зазоры, как поворачиваются ручки, как работают замки.

Я знал, что мы хорошая команда, но Марату хотелось делать еще лучше.

После тяжелых смен я смотрелся в зеркало в ванной. Появлялись мешки под глазами, как у покойника. Что-то новое было во взгляде, я взрослел, становясь мастером этого случайного дела, проходя через новые жилища, через судьбы людей. Я отмачивал руки в горячей воде, вытаскивал из пальцев занозы, принимал душ. Лена стучалась в ванную: пошли ужинать. Я открывал, затягивал ее к себе, раздевал. Лена вставала на колени, глядя мне в глаза, как преданная собака, брала в рот. Если задеть за ржавый кран – било током.

Обычно у меня был один выходной в неделю, реже два. Мы ездили в торговые центры или книжные магазины.

– Вы с Костей умные, – сказала она. – Не как другие мои знакомые.

– Да. Но это не ум, просто другой стиль.

Чтобы понять, чем мы отличаемся от ее прежнего круга – наркоманов, меломанов, роллеров, подростков, не знаю, пэтэушников, любителей ночных дискотек и других кемеровских ребят, – она прочла все мои рассказы и повести, прочла, что писал Костя, Марат, даже Сжигатель.

И теперь хотела прочитать книги, которые сделали нас такими. Поскольку мои деньги уходили на лечение виртуального простатита (в необходимости лечения меня убедила подлая «Омклиник», шарлатанская конторка!), на квартиру и на оплату кредита за ноутбук, мы предпочитали не покупать книги, а воровать. Обычно мы засовывали по паре книг в карманы зимних курток за один раз. Только сетевые магазины, это понятно, те, где не было ворот на входе, либо же можно было завернуть книги в фольгу, если нужная есть только в оборудованном защитой от краж магазине. Также Лена научила меня воровать одежду. После того, как они с Дарьей поработали в магазине «Нью-Йоркер» в Кемерове, она понимала, как лучше это делать. Впервые у меня было из чего выбрать, разрастался модный гардероб. Впервые у нас четверых была хорошая библиотека, много книг – любимых и тех, которые читаешь для галочки: от «Романа с кокаином» в двух разных изданиях до «Мира как супермаркета» Уэльбека, от «Ногтей» Елизарова до «П5» Пелевина, от Толстого и Достоевского до Макса Фриша и Айрис Мердок. Потом Лена ради интереса написала два рассказа. Недолго думая, названия она взяла у Буковски: «Мужик» и «Христос на роликах». Оба полуавтобиографические. Меня удивили сдержанность, совершенство внутренней аранжировки ее текстов и отсутствие орфографических ошибок. Если бы я был лидером секты или террористической организации, то несколько таких адептов, как Лена, дали бы мне возможность совершить несколько революций.

Но сначала я думал, что она очень глупа, тем Лена мне и понравилась. Оказалось, что за несколько дней до поезда ее отравили клофелином. Она собиралась в отпуск, пошла на ночную вечеринку, и там ей подмешали, хотя воровать у нее было особо нечего. Может быть, просто хотели трахнуть? Кто-то из знакомых ее доставил к маме. Пару дней Лена приходила в себя, за это время ее уволили, решив, что она на наркоте. Еще был ментовской допрос, когда ее бывший хахаль пропал на несколько дней после угроз самоубийства. Лена, как во сне, села на поезд до Петербурга, где ехать пришлось настолько долго, что у нее даже случился вагонный роман с каким-то дембелем. Он смекнул, что девчонка не в адеквате, занавесил плацкартное место простыней и поставил Лене пистон под стук колес о шпалы. Он сошел на какой-то полусуществующей станции типа Бологое, предварительно признавшись в любви и попросив Лену сфотографировать его на смартфон. «Молодой Вуди Харельсон» – такое имя дал Костя этой фотокарточке. Даже приехав к Дарье, Лена спала очень много. Могла уснуть днем или ночью, утром или вечером. Все стало неважно после отравления. И вот она услышала мой голос, лежа у нас в квартире, – я только приехал с залива в пятницу вечером и о чем-то говорил с Костей. Она вслушалась. Мы были ровесники, но я разговаривал с Костей, как, может быть, с племянником или сыном. Что с работой? Сколько денег надо? Как у тебя продвигаются тексты? Он что-то ответил.