Рутгерс - [65]
Себальд привык быть на переднем крае жизни. В юности таким передним краем в строительстве был железобетон, в политике — социализм. Потом передним краем революции стала Советская Россия, и Себальд связал с ней свою судьбу. Сейчас основная проблема современного общества — крестьянский вопрос, недаром Ленин придавал ему такое значение. И Себальд понимал, что индустриализация — это лишь одна сторона успеха, лишь половина его, если не осуществить союз рабочих и крестьян. В результате неравномерного развития города и деревни всегда страдают крестьяне. В этом Себальд убедился на живом опыте, сталкиваясь с населением в разных странах — в метрополиях и колониях. Теперь этот опыт пополнился впечатлениями о положении крестьян в Советской России. Настала пора обобщить виденное, заняться серьезной научной работой.
Голландия, которой не грозили никакие хозяйственные потрясения, была, казалось, наиболее подходящим местом для нее. Но с тех пор как Себальд проездом из Италии в Россию останавливался в Вене, он не забыл своеобразной прелести этого города. Все привлекало в нем: и мягкий климат, и прекрасные библиотеки, и дружба, завязавшаяся с Гансом Вертгеймом.
Себальд с Бартой и шестнадцатилетней Гертрудой переехали в Вену. Они поселились в двух меблированных комнатах у подножия Каленберга.
Обедневшая послевоенная Вена не потеряла своего очарования, тяги к веселью, к легкой радостной жизни. И вместе с тем здесь особенно резко выступали противоречия капиталистического мира. Хорошо организованный рабочий класс Австрии славился сильными профсоюзами, вооруженным шуцбундом. Но все это было в руках социал-демократии. Вену называли крепостью II Интернационала. Коммунисты были оттеснены, влияние их на рабочие массы ограничено. Даже многие тысячи безработных находились под влиянием социал-демократов.
И вместе с тем разве не облетела мир весть о революционном восстании в Вене в июле 1927 года, о пожаре Дворца юстиции, подожженного пролетариями в знак протеста против оправдательного приговора нацистским убийцам.
Теперь ничто не напоминало больше о восстании масс. Отто Бауер, глава социал-демократической парламентской оппозиции, уже не твердил о будущей революции, не грозил, что рабочие уничтожат буржуазное государство.
Бургомистр Зейтц призывал к спокойствию и порядку. Он гордился своей милой «красной» Веной с ее многочисленными муниципальными домами, бесплатными плескательными бассейнами для детей, роскошными садами, национализированным городским транспортом и энергетическими предприятиями.
Кто вспоминал теперь о том, что говорилось в парламенте после поджога Дворца юстиции? «Сто убитых — это жертвы произвола полиции, стрелявшей в венских рабочих», — возмущался тогда Отто Бауер. А канцлер Зейпель, монах в сюртуке, вождь правительственной партии, поправлял его: «Почему вы говорите о ста убитых, ведь их только 97?»
Кто еще думает о том, что было время, когда на пестрых тумбах для афиш, стоящих на роскошной Рингштрассе, можно было прочитать вызов писателя Карла Крауза: «Господин полицейский президент Шобер, я требую вашей отставки».
День за днем Себальд работает в библиотеках, пишет свою книгу «Крестьянский вопрос». Тема ставится широко: как развивается сельское хозяйство в социалистической России, в капиталистических странах Европы и в Америке, в огромных областях Индонезии и Китая, томящихся под колониальным гнетом.
Работа над книгой не мешает Себальду поддерживать широкие связи со старыми и новыми друзьями. Живое общение, обмен мнениями с единомышленниками и политическими противниками — необходимое дополнение к его научным занятиям. Постоянными гостями Себальда становятся венские коммунисты Ганс Вертгейм, Франц Коричонер.
Себальд один из основателей австрийского Общества друзей Советского Союза. По вечерам он читает публичные лекции о Советской России. Он рассказывает о своих личных впечатлениях и наблюдениях, приводит факты, хорошо известные ему, как инженеру, руководителю большого промышленного предприятия в Кузбассе. Он отвечает на сотни вопросов рабочих, интеллигенции, представителей буржуазии.
На каждой лекции Себальда неизменно присутствует полицейский чиновник, но в чем можно обвинить этого иностранного подданного Рутгерса — в его речах нет ничего возмущающего покой и порядок Вены.
Покой и порядок в «красной» Вене… Полицейский президент Шобер не ушел в отставку. Твердолобый церковник Зейпель крепко держит власть в своих руках. Все чаще маршируют по улицам Вены колонны молодчиков в коричневых рубахах. Все ожесточенней схватки между рабочими и национал-социалистами. В Германии Гитлер подбивает своих приверженцев захватить власть. Немецкий народ готовят к походу на Восток — дранг нах Остен.
А Вена все еще спокойна и благодушна. Социал-демократы убеждают: «Только не позволить себя спровоцировать. Коммунисты с их науськиванием — враги слева, Гитлер — враг справа. Нас это не касается, мы — мирная середина».
В университете смута. Фашиствующие студенты врываются в аудитории, с воплями и побоями они вышвыривают в коридоры своих товарищей по учебе — коммунистов, евреев. Окровавленных, избитых теснят в вестибюль. Здесь их ожидают выстроившиеся по обе стороны шпалеры вооруженных плетками коллег. Дикие крики: «Германия, проснись! Бейте жидов!» Полиция перед университетом бездействует — по издавна существующему закону ни один блюститель порядка не имеет права переступить его порог.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.