Рутгерс - [41]
— Везет же Виму! — с завистью говорят юные филателисты, жадными глазами провожая почтальона, разгружающего свою сумку у двери Себальда. Письма приходили отовсюду: из России, Германии, Бельгии. С Англией Себальд поддерживал связь через Тома Манна. Но больше всего писем было из Америки, от Юлиуса Хеймана и Кальверта. Эти письма были неутешительны.
Несколько человек из утвержденных в Москве кандидатов Американского бюро Кузбасса отпали: двоих не удалось разыскать, один американский коммунист, на которого рассчитывали, по горло занят, другой — против кузбасского плана. Есть опасение, что американская секция оргкомитета Кузбасса может попасть в руки руководителей ИРМ, которые все враждебней: относятся к Профинтерну и Коминтерну. Рабочее ядро бюро Кузбасса создать не удается. Об этом сообщал личный представитель Рутгерса Юлиус Хейман.
Вслед за его письмом пришло паническое послание Кальверта: «Руководители ИРМ начали кампанию травли против Кузбасского плана. Они требуют. возвращения Хейвуда и Байера, называя их изменниками. В бюро, кроме меня, остались лишь Баркер и Госгров. Прошу утвердить членами бюро мою жену и финского товарища Мулари», — заканчивал Кальверт.
В ответ немедленно послана телеграмма:
«Госпожа Кальверт отклонена. Мулари утвержден. Включите в. бюро еще двух коммунистов и двух технических работников. Никаких споров с руководителями ИРМ. Активнейшая пропаганда во всех доступных газетах, также буржуазных.
Рутгерс».
Себальд не ошибся, настаивая на широкой пропаганде. Идея автономной индустриальной колонии в Кузбассе сочувственно встречена американской прессой. Журнал «Нэйшн» публикует содержание договора между председателем СТО Лениным и представителями американских рабочих. Четыре пункта, внесенных Лениным, приведены дословно. В буржуазном еженедельнике «Воскресный мир» о Кузбассе рассказывает статья Шарля Вуда. В Нью-Йорке и других городах страны проводятся собрания, посвященные организации АИК Кузбасс. Тем более непонятно, что «Дейли уоркер» отрицательно относится к этому плану. «Я надеялся, что они помогут нам пропагандой, но они отказались», — пишет Хейман.
Все равно идея автономной колонии в Кузбассе уже завоевала авторитет, уже имеет своих почитателей.
Постепенно дела налаживаются. Бюро пополнено утвержденными Себальдом товарищами. Опубликован проспект АИК Кузбасса. По мнению Себальда, он слишком оптимистичен, но в основном правилен.
Решено выпускать ежемесячник «Кузбасский бюллетень».
Для его первого номера Себальд пишет большую статью о будущей колонии. Он подчеркивает, что Кузбасс не уголок для мечтателей, не способ разрешить проблему безработицы в США. Тем более там не место искателям приключений или ищущим прибыли дельцам. Кузбассу нужны квалифицированные, желающие работать, самоотверженные люди, умеющие смотреть в глаза трудностям и преодолевать их.
Первый номер «Кузбасского бюллетеня» выходит в Нью-Йорке 20 мая 1922 года. С интересом встречают читатели статьи о жизни в Стране Советов. Число желающих ехать в Россию растет. «Кузбасский бюллетень» призывает к сбору денег, одежды, инструментов, медикаментов, книг для колонистов, печатает списки пожертвованного.
Себальд сообщает в Москву, что первые 150 колонистов выезжают из Нью-Йорка. Вскоре трогаются в путь будущие «аиковцы» из европейских стран. Следом выезжают и Рутгерсы, в Берлине к ним присоединяется Бронка.
В один и тот же день в конце мая 1922 года из Петрограда в Голландию были отправлены два письма.
«Дорогой Ян! Я поздравляю тебя с днем рождения и желаю много, много счастья. Мы в Петрограде. И другие из Голландии уже приехали. У нас были Нелл и Коос Фис. Много здесь и американцев. Я ела щи и попробовала маленький кусок черного хлеба. Много черного хлеба я не могу есть, у меня от него болит живот. Я ложусь спать, когда еще светло. Это белые ночи, говорит мама. Мы живем в гостинице «Астория». Здесь ужасно пахнет. Это хлор, говорит папа. Вим не дает мне писать. Целую тебя крепко. Трюс».
Второе письмо получила в Амстердаме мать Нелл Фис, жены голландского техника.
«…Пароход шел к Петрограду мимо Кронштадта. Мы все были на палубе. Трудно передать, с каким глубоким чувством мы смотрели на крепость и приближающийся город. Мы все думали о тех тяжелых боях, которые еще недавно велись здесь. Никогда не забыть, как хорош был Петроград в это светлое утро.
Около девяти часов мы вошли в гавань. У причала стоял оркестр, много молодежи, рабочие в рабочих костюмах, женщины, солдаты, матросы. Мы сначала не могли понять, почему здесь так много народу. Потом нам сказали, что это встречают нас, пассажиров «Варшавы», что петроградцы пришли приветствовать иностранных рабочих, приехавших в Россию.
Когда мы ступили на землю, раздался «Интернационал». Ты знаешь, мама, так торжественно он не звучал никогда.
А потом был митинг. Ораторы говорили, какое большое значение имеет приезд иностранных рабочих для Советской России, какое политическое значение это будет иметь для тех стран, откуда мы прибыли. Мы все чувствовали, что нас принимает первое рабочее государство в мире. И в конце митинга снова раздался «Интернационал». Мы пели его все вместе: американцы, французы, венгры, немцы, голландцы. У меня слезы стояли в глазах.
